Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской)
(1902 – 1989)
Архиепископ Иоанн Шаховской родился 23 августа 1902 г. в Москве. Учился в императорском Александровском Лицее. Служил в Белой армии, эвакуировался из Крыма в 1920 г. Закончил свое образование в Париже и Лувенском университете.
В это время в молодом человеке пробуждается поэтический дар. Начиная с 1923 года, он выпускает три поэтических сборника и основывает литературный журнал «Благонамеренный», с которым сотрудничают лучшие писатели Русского зарубежья: И. Бунин, В. Ходасевич, А. Ремизов, М. Цветаева и другие. Несомненные способности, многогранные, литературные и административные, в сочетании с княжеским титулом, сулят ему блестящие успехи – он может стать одной из ведущих фигур в литературном мире эмиграции.
Но другая цель была у молодого князя. Неожиданно для всех он уезжает на Афон, где в день своего 24-летия принимает постриг с именем Иоанн в честь апостола любви святого Иоанна Богослова. «С Афона я уехал в новую жизнь в новой одежде», — вспоминал он позднее.
Рукоположен в 1927 г. в г. Белая Церковь (Югославия). Настоятель Свято-Владимировского храма в Берлине (1932-1945). Издавал журнал «За Церковь» (Берлин, 1932-1936). Во время войны вел миссионерскую работу среди русских военнопленных. С 1946 г. в США. Посвящен в епископа Бруклинского в 1947 г.
Епископ Сан-Францисский и Западно-Американский (1950). Архиепископ (1961).
С 1979 г. на покое. Печатался также под псевдонимом Странник. Умер 30 мая 1989 г. в Санта-Барбаре, похоронен на сербском кладбище.
Русский князь, в юном возрасте покинувший родину, он всю жизнь провел за границей. Но в годы атеизма стал близок нашему народу благодаря своей постоянной рубрике — «Беседы с русским народом». Ее архиепископ Иоанн вел на радиостанции «Голос Америки» в течение 40 лет.
СТРАННИК
О Боже сил и вечной славы!
Мой дух угасший оживи,
Чтоб я сказал врагам лукавым
Заветы мира и любви!
Да будут все мои страданья
Угодной жертвой пред Тобой:
И дай мне с пламенной мольбой
Всегда лишь слезы покаянья!
Дай мне младенцев простоту,
Дай Магдалины жар священный,
Дай Иоанна чистоту!
Дай мне донесть венец мой тленный
И знамя светлого креста
К престолу Господа — Христа!
ИНОЧЕСТВО
Ничего я больше не хочу, –
Только дай мне, Господи, свечу,
Этот малый, тихий огонек,
Чтоб его до смерти я берег.
А когда, средь раннего утра,
Мне в Твой Дом идти придет пора,
В тишине Своей, не пред людьми,
Сам из рук моих свечу возьми.
МЫ ХОДИМ СРЕДЬ УЖАСНОЙ ВЫСОТЫ
Мы ходим средь ужасной высоты,
Залито небо красной кровью.
И – всюду пропасти… И всюду есть мосты,
Соединяющие все любовью.
Мы не увидим дома своего,
Не отдохнем ни на мгновенье.
Мы призваны пройти среди всего,
Соединив любовью мир творенья.
Среди людей, средь глада и меча,
Должны пройти мы жизнью верной,
Не опустив усталого плеча,
Неся свой крест любви безмерной…
И только после, в наш последний час,
Когда сойдет благоволенье,
Мы вдруг увидим, что… любили нас.
И вдруг услышим ангельское пенье.
НИЧЕГО Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ
Ничего я больше не хочу, –
Только дай мне, Господи, свечу,
Этот малый, тихий огонек,
Чтоб его до смерти я берег.
А когда, средь раннего утра,
Мне в Твой Дом идти придет пора,
В тишине Своей, не пред людьми,
Сам из рук моих свечу возьми.
БАЛЛАДА О КРОХАХ
“И псы едят крохи, которые падают со стола”. (Мф. 15:27).
Крошку белую со стола
Мне сама любовь принесла.
Я хожу под столом вокруг,
Нет ни слов у меня, ни рук.
За столом сидят господа,
Перед ними большая еда.
А я под столом все хожу,
Крошку малую нахожу.
Есть у пса своя благодать
Крошки малые собирать!
Я лишь пес, но я пес с душой,
Мне не нужно крошки большой,
Мне не нужно больших наград,
Жизнь идет светлей, веселей,
Каждой крошке своей я рад.
И над всею жизнью моей
Крошки с неба летят, летят.
МИР ЛЕЖИТ, КАК ДАЛЕКИЙ ДЫМ…
Мир лежит, как далекий дым,
И дорога уже одна —
Ничего не считать своим,
Эта радость тебе дана.
Подчинись же ты ей навек,
Этой новой своей судьбе, —
Все, чем может быть человек,
Отдано навеки тебе.
КТО ИСТИННО В БОГА ВЕРИТ
Кто истинно в Бога верит,
Сердце того в раю.
Он жизнь Христовой мерит
Бедную жизнь свою.
Терпка дорога земная,
И нет иного пути,
Как только к двери рая
Сердце свое нести.
МОЛИТВА О МОЛИТВЕ
Молитву, Боже, подай всем людям.
Мы так немудры, а – всех мы судим.
В нас нет молитвы и нет виденья,
Нет удивленья и нет прощенья.
Нас неба мудрость найти не может,
И наша скудость нас мучит, Боже.
Дай из пустыни нам выйти ныне,
Мы алчем, жаждем в своей пустыне.
Мы дышим кровью и рабским потом,
А смерть за каждым, за поворотом.
Любовь и веру подай всем людям,
В нас нету меры, но мы не будем
Ни жизни сором, ни злом столетий —
Прости нас, Боже, Твои мы дети!
САД
Рыба смотрит из пруда
На кусты сирени,
Но мешает ей вода
Видеть их цветенье.
Так и души: каждый день
Из своей ограды
Видят в мире только тень,
Только отсвет Сада.
УХОДЯТ ЛЮДИ. КАЖДОМУ ЧЕРЕД
Уходят люди. Каждому черед.
Вся наша жизнь в простом вопросе этом:
Кого Господь к ответу позовет,
Кого утешит Сам Своим ответом.
Не могут уберечься берега
От волн, стремящихся к покою.
Так наша жизнь течет к Его рукам,
Благословенная Его рукою.
ДРУГУ ВО ХРИСТЕ
Мы с тобою мало говорили,
Мы почти с тобою не встречались.
Но под этим небом жили,
Никогда не расставаясь.
Разлучало нас, как будто время,
Разделяло нас жилище.
Но одно мы в мир бросали семя,
И одну вкушали пищу.
Жизнь идет в своем веленьи строгом,
В сладостном своем труде-покое —
Нас ведет к любви одна дорога,
Только ангелов крылатых двое.
ИСКУССТВО
Цветенье слова сходит с высоты,
Несу Тебе опять свои цветы,
Еще не начинавшие цветенья.
Прости меня за щедрость немоты,
За это бедное изнеможенье
Той медленной любви, что создал Ты.
ЗДРАВСТВУЙ СТАРОСТЬ, УТРО ЖИЗНИ НОВОЙ
Здравствуй старость, утро жизни новой,
Запах зимней зелени еловой.
Здравствуй старость, малое оконце,
Где сияет жизни вечной солнце.
Здравствуй, старость – снег, летящий к раю.
Я тебя уже люблю и знаю…
У ПОРОГА
У порога рая
мы лежим умирая
Горюем, сердимся,
Что с раем не встретимся,
Что жизнь у нас другая
И нету рая.
А рай совсем у порога,
Только ступить немного.
ОБРЕЧЕННЫЙ ГОРОД
Сквозь усталость и жалость,
Вижу свет неживой,
И так мало осталось
Тихих звезд надо мной.
И все тот же поток
Через улицу переходящих,
Друг на друга совсем не глядящих
Усталых людей и строк.
МЯТА
Каждый раз мне хочется все проще
Отходить к словам совсем простым.
Ночевало небо в темной роще,
А потом ушло в зеленый дым.
И, весельем утренним объято,
Засияло множеством ветвей,
И пошел глазок лиловый мяты
По дорогам юности моей.
Мяты лиловатые настои
Пахнут утомительно легко.
И уходят в легкое, простое,
Белое сиянье облаков.
ВАСИЛЕК
Стучится кровь к сердцам ленивым,
Летит земля сквозь тьму орбит,
А василёк на белых нивах
О небе с нами говорит.
И открывая нам несмело
Дорогу к радостным слезам,
Он прячет худенькое тело
И васильковые глаза.
НЕРАССЛЫШАННАЯ ВЕСНА
Опять пришел я в этот уголок,
Где мир широк и низок потолок.
Вокруг цветут немецкие мимозы,
И ветер над землей теряет слезы
Неслышных и невидных облаков.
Мне близок всякий образ тишины.
И хочется дотронуться рукою
До неба, где вопросы решены.
Ему не надо говорить с тобою,
Слова твои уже ему ясны.
Весну всегда мы любим долго ждать,
Открыто нам терпения значенье,
Мы верим неизбежности цветенья,
Мы любим долгих сроков благодать
И ожидания, и замедленья
Нам жалко нерасслышанной весны –
Нерусская, она бывает краткой,
Придет нежданно и уйдет украдкой,
Но ею мы теперь побеждены
И арестованы ее порядком.
Мелькнет она среди цветущих трав,
Останутся одни желтофиоли,
И нет уже привычной этой боли,
И солнце на большом своем престоле
Уже молчит, всю истину сказав.
Так мы весну теряем каждый раз.
Едва придя, она уже уходит,
И мы не знаем, где она сейчас,
В каких краях она, в каком народе.
Она, быть может, не забудет нас.
Вюртемберг. Март 1977
БАЛЛАДА О ЛЮБВИ НИЩЕГО
Кровь течет из ран открытых
Человеческого братства
Лазарь, нищий знаменитый,
Лег у самых врат богатства
Псы его лизали раны,
Словно знали милосердье,
И тянулась непрестанно
Жизнь его навстречу смерти.
А в дворце своем непрочном
Жил Богач с родней послушной
И, хвалясь богатством скушным,
Веселился еженощно.
К нищете земной, бездомной
Небожители слетели,
И пошел в небесном теле
Нищий Лазарь в мир огромный.
На колени к Аврааму,
Словно белый сноп колосьев,
Душу ангелы приносят
От земных страданий прямо.
Эти ангелы не знают
Богачей, забывших милость.
В бездну ада провалилась
Богача душа земная.
К нам приходит смерть мгновенно,
Неожиданно-сурова,
И налить не может снова
Человек свой кубок пенный.
Окружен огнем и тьмою,
Поднял взор Богач незваный:
«Сжалься, отче, надо мною !»
Закричал он Аврааму.
И услышал он правдивый
Авраама голос твердый:
«Вспомни, чадо, жил ты гордо,
Рассуждал о жизни криво,
А теперь другие люди,
Сам понять ты это должен,
По Закону Правосудья
Получают радость тоже».
Но любовь не с краю хата, –
Всех жалеет кроткий Лазарь.
Как несчастна жизнь богатых,
Лазарь в небе понял сразу.
Просит Лазарь Авраама:
«Отпусти меня к собрату,
Вновь мои открылись раны
От страдания богатых.
Мне богатых жалко, отче !
Все мы грешники Адама…»
Плачут Лазаревы очи,
Плачут очи Авраама.
Ад пронизан слезным взглядом,
Плачут грешники большие,
С адом плачет вся Россия,
Примостившаяся рядом.
Мириады слез жемчужных
С неба льются в пламень ада.
Только это людям нужно,
Только жалость людям надо.
Говорить земле о рае –
Это очень много значит.
Все творенье воскресает,
Оттого, что Лазарь плачет.
БЕЛОЕ ИНОЧЕСТВО
Всю душу предать Господу,
В молчании пламенея строгом.
И, идя по полю или по городу,
Молиться – говорить с Богом.
Любить равно святого и грешного,
Смотреть на людей взором открытым.
Не иметь плача неутешного,
Не иметь трапезы сытой.
О грядущем никогда не ведать.
Смеяться тихо и не много.
Поминать молитвою соседа
За трапезой, в храме, на дорогах.
Ничего не считать неважным,
Всякое сердце стеречь от гнева.
И, бросая слово своего сева,
Затаить дыхание над каждым.
Перед Господом молитвы и пенье
Да будут речью совсем простою.
Лучше с любовию малое моленье,
Чем великое с тяготою.
Труд земной возможен без раздела.
Пусть тогда в нем одном вниманье.
Послушание и земному делу —
Перед Господом послушанье.
Лишь бы сердце о земном не пело,
Но несло бы Богу все мгновенья.
И вокруг него все было бело
От цветов благодаренья.