Неделя о мытаре и фарисее (Лк., 89 зач., XVIII, 10–14)
Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.
Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, чтó приобретаю.
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!
Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.
Начинается приготовительное к Великому посту время. «Два человека вошли в храм помолиться», – звучат сегодня эти до слез знакомые слова. Хотя нас и много в храме, но Господь всегда видит только двоих. И в последующие недели будут: два сына одного отца; два человека, стоящие один по правую, а другой по левую сторону престола Судии; один идущий в вечную жизнь, а другой – в вечную муку.
А пока – два человека, пришедшие в храм: «один фарисей, а другой мытарь». И вот, мытарь, безжалостный и корыстный сборщик налогов, «пошел оправданным в дом свой более, нежели» фарисей, принадлежавший, по словам Апостола Павла, «к строжайшему в нашем вероисповедании учению»!
Но мало ли удивительного? Не удивительно ли, например, что, по словам Апостола, всегда, «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы; злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь»? Все удивительно и таинственно и в Божьем мире, и в нашей церковной жизни. И надо бы уже привыкнуть, что своей молитвой «да будет воля Твоя», – мы обрекаем себя непрестанно удивляться и недоумевать, а потом – плакать от неожиданного, мудрого и радостного, исхода.
Но вернемся к мытарю и фарисею и прикоснемся к тайне каждого. Господь приоткрывает, о чем «сам в себе» молился фарисей: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю». Слышишь эту молитву, и чувствуешь, что перед фарисеем все время стена чужих грехов. За этой стеной уютно, потому что на этом фоне растешь и растешь в своих глазах. Но Бога-то за этой стеной совсем не видно!
А что же мытарь? А перед его глазами тоже только стена грехов. Но – грехов собственных. И ему не от кого отворачиваться, не от кого брезгливо отодвигаться. Стоя в храме, он все время помнит, кто он, где он, перед Кем он. Поэтому он не смеет даже «поднять глаза на небо», и только, «ударяя себя в грудь», без конца повторяет: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!»
Господь рассказал эту притчу для тех, «которые уверены были в себе, что они праведны, и уничижали других» (Лк. 18:9). Он показал, что как нельзя одновременно смотреть вперед и назад, так невозможно видеть одновременно и свои, и чужие грехи. Когда занимаешься разглядыванием чужих, то не видишь своих, и не испытываешь нужды в покаянии. А когда по-настоящему увидишь свои, то обо всем забудешь, и начнешь, как мытарь, бить себя в грудь и плакать: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!»
Мытарь ощутил духовную нищету, и Бог ему необходим, чтобы хоть во что-то одеться, и «чтобы не видна была срамота наготы» его (Отк. 3:18). Мытарь открыт Богу, и стоит перед бездной Божьего милосердия, и в этом залог его будущего бесконечного обогащения. А фарисей ушел ни с чем, потому, что у него итак все есть, и Бог ему не нужен. Господь же, как в песне Пресвятой Девы, «алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем».
Ладно, если бы фарисей хоть благодарил за помощь в борьбе с грехами. Но чувствуется, что он и не боролся, и не пролил ни пота, ни крови. Все досталось ему с рождения, даром. И он, как тот нерадивый раб, который получил от своего господина один талант, но не преумножил его, гордо заявляет: «вот тебе твое» (Мф. 25:25). Фарисей хвалится, что у него нет таких грехов, как у «прочих людей». Но что же у него есть? А есть лишь то, что он постится два раза в неделю и дает десятину от всего, что приобретает.
И святая церковь заповедует в эту седмицу как раз не соблюдать поста в среду и пятницу. Это – чтобы мы осознали, что ни среда, ни пятница, ни десятина, – не заменит того, что «важнейшее в законе: суд, милость и веру» (Мф. 23:23). Суд над собой, милость к падшим, и веру в Бога, Которому все одинаково дороги. Вот «сие надо делать», а потом уж «и того не оставлять».
А некоторые в эту седмицу все равно, вопреки церковному установлению, постятся. Почему же? А потому, что, как у того фарисея, у них ничего нет за душой: ни любви, ни милости, ни веры. У них есть только внешнее, только форма, которую всегда можно предъявить и которой всегда можно похвалиться. Отними у них эту форму, и они сразу почувствуют себя нагими и нищими. Но не перед Богом, а перед теми самыми «прочими людьми», над которыми превозносились, и с которыми не хотели иметь ничего общего.
Протоиерей Вячеслав Резников
«Видеста очи мои…»
Один из самых известных псалмов – 90-й: «Живый в помощи Вышняго». У нас он читается в чине шестого часа, на панихидах и погребении. Его мы также читаем, желая оградить себя Божественной помощью в сложных или даже опасных обстоятельствах. Подобным образом он использовался и в иудейской традиции. Его читали на погребениях, в утренних молитвах и в молитвах субботы. Это, кроме прочего, значило и то, что псалом был хорошо известен всем сынам Израиля. Псалом составлен так, что речь в нем ведется от лица наставника, перечисляющего наставляемому различные блага, проистекающие из надежды на Бога. А заканчивается псалом тремя стихами, произнесенными уже от лица Самого Бога. Последний стих звучит так: «Долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое».
Вчитываясь в рассказ евангелиста Луки о событии, называемом Сретение, можно заметить, что Божественное обещание 90-го псалма исполнилось на старце Симеоне. Этот «праведный и благочестивый» (Лк. 2:25) муж был стар и «насыщен днями» (Пс. 90). И было ему обещано Духом Святым, что он не умрет ранее, нежели увидит собственными глазами Христа Господня.
А ведь это и было заветным чаянием всех древних праведников. Они хотели жить как можно дольше не для того, чтобы наслаждаться благами этой грустной земли, а для того, чтобы дождаться Искупителя и увидеть Его собственными глазами. Поколение сменялось поколением, праведники с печалью закрывали глаза и с верой уходили в смертную тьму. Свои надежды они препоручали своему потомству. И именно поэтому бездетность ощущалась как проклятие. Ведь в этом случае не только ты не дожил до пришествия Христа, но и семя твое не укоренилось на земле и не стало причастным радости.
Шли столетия. Вера оскудевала и засорялась земными мечтами о могущественном царе, который должен дать Израилю политическую свободу и земную славу. Только некий «священный остаток», слишком малый числом, чтобы его заметить, жил чистой надеждой и терпеливой молитвой. Первым среди этого остатка был Симеон. До него многие праведники «умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались» (Евр. 11:13). А рядом с ним, в одно и то же время, жило множество нечестивых и суетных людей, которые, хотя и дожили до пришествия Мессии, не ощутили дня посещения из-за черствости души. И это – урок для всех. Мало жить во времена Праведника. Мало находиться вблизи Праведника. Все это не будет на пользу, если не будет веры, которую подает Дух Святой.
О Симеоне сказано, что «Дух Святой был на нем» (Лк. 2:25). Сей Дух предсказал старцу о будущей встрече с Мессией. И Сей же Дух повел Симеона в храм, когда Мать Иисусова с Сыном на руках пришла для исполнения законного обряда. Храм Иерусалимский никогда не был пуст. Это было одно единственное святилище, кроме которого нигде и никем не мог быть создан иной Храм. Весь многолюдный народ Израиля исполнял свои обеты и приносил жертвы в этом Храме. Для этого туда со всех сел и городов ежедневно, не говоря уже о праздничном многолюдстве, стекались людские толпы для принесения жертв: жертв повинности, жертв благодарственных, жертв по обету. И в этом многолюдстве Симеон, ведомый Духом, без труда различил Тех, Кого он так долг ждал – Мать и Дитя. Он подошел к Матери, взял Младенца-Христа на руки и произнес ту молитву, с которой теперь мы заканчиваем прожитый день и надеемся закончить жизнь.
В этой молитве он исповедал, что обещанное ему исполнилось. «Видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов». Исполнились и слова 90-го псалма: «Явлю ему спасение Мое».
Симеон видел прозорливым внутренним взором будущую Голгофскую Жертву. Того, Кто лежал у него на руках, он видел уже распятым за грехи мира. Поскольку именно Крест с распятым на нем Праведником – это и есть «спасение, которое Бог уготовал».
То, что Симеон предчувствовал тайну Креста, видно и из слов старца к Марии. «Тебе Самой, – сказал он, – оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец». Эти странные слова исполнились, когда Мать-Дева стояла под Крестом, терзаясь сердцем о страдании Своего Сына. Так очи, слепнущие от старости, приобретают орлиную зоркость в вещах духовных, если сердце человека очищено верой и терпеливым ожиданием.
Мало сказал Симеон, но вся будущая история мира нашла отображение в его словах. Он предсказал, что Христос просветит язычников; что в Израиле, для которого Он – слава, Ему предстоит стать «предметом пререкания». Из-за Него многие падут и многие поднимутся. Слова эти вряд ли можно было понять заранее, но последующая история оправдала их полностью.
Увидев все, чего так долго дожидался, и сказав все необходимое тем, кто продолжал земное странствование, Симеон покинул землю. Покинул без страха и сожаления. Он видел Мессию! Он шел теперь в темноту шеола, чтобы рассказать Давиду и Соломону, Исаие и Иеремии о том, что обетование исполнилось и время всеобщего освобождения близко. Мария с Иисусом на руках осталась за его спиной. Старец медленно и твердо шел к черте, отделяющей этот мир от мира иного.
Протоиерей Андрей Ткачев
«Церкви Русския столпе непоколебимый»
17 февраля попразднство Сретения Господня и день памяти священномученика Мефодия (Краснопёрова), епископа Петропавловского, и празднество в честь собора Новомучеников Петропавловских.
Епископ Мефодий (в миру Михаил Платонович Краснопёров) родился 30 июля 1868 года в селе Вятском Сарапульского уезда Вятской губернии в бедной семье псаломщика Платона Красноперова.
Окончил Сарапульское духовное училище, затем поступил в Вятскую духовную семинарию, которую окончил в 1890 году.
22 октября 1891 года епископ Сарапульский Афанасий (Пархомович) рукоположил Михаила во священника к Тихвино-Бого-родицкой церкви в селе Паздеры Сарапульского уезда.
19 февраля 1896 года назначен сверхштатным священником к Вознесенскому собору в Сарапуле и заведующим и законоучителем Никольской церковноприходской школы.
Во время своего служения священником иерей Михаил овдовел и принял решение целиком отдать себя на служение Церкви, а для этого он, прежде всего, счёл необходимым завершить духовное образование и в 1898 году поступил в Казанскую Духовную академию.
В это время ректором академии был епископ Антоний (Храповицкий); общение с ним, беседы его о монашестве склонили отца Михаила к решению принять иноческий постриг.
11 февраля 1900 года во время обучения на третьем курсе епископом Антонием пострижен в монашество с именем Мефодий. Тогда же был назначен благочинным учащегося в академии духовенства.
В 1902 году окончил миссионерскую группу татарского отделения Казанской духовной академии со степенью кандидата богословия (тема кандидатской работы: «Пастырь церкви по учению св. апостола Павла»)
16 августа того же года назначен помощником смотрителя Уфимского духовного училища.
Будучи иеромонахом, посещал «ночлежки», старался помогать их обитателям, молился вместе с ними. Совершал всенощные бдения, читал акафисты и Великим постом исповедовал их пред причастием.
С 1903 года — инспектор Александровской миссионерской семинарии. Член Ардонского отдела Владикавказского епархиального учёного совета.
В 1905 году назначен исправляющим обязанности ректора семинарии.
20 ноября 1906 года назначен ректором Уфимской духовной семинарии с возведением по должности в сан архимандрита.
Благочестивому пастырю и одаренному проповеднику, ему часто поручали говорить проповеди в уфимском кафедральном соборе. Им были организованы религиозно-нравственные и противоалкогольные чтения в одной из аудиторий церковно-приходской школы Уфы. В неурожайный год своим воззванием собрал для голодающих более двадцати тысяч рублей. Получил известность как проповедник.
С 1908 года, одновременно, редактор неофициальной части «Уфимских Епархиальных Ведомостей», состоял помощником председателя Совета «Братства Воскресения Христова». С 1912 года, одновременно, председатель епархиальной благотворительной комиссии по оказанию помощи населению.
С 10 февраля 1913 года — епископ Акмолинский, викарий Омской епархии.
Был помощником и соратником другого архиепископа Андроника (Никольского). Они развернули борьбу против порока пьянства, принимавшего в начале XX века в России все более угрожающий масштаб, а также с укоренявшимися в Сибири сектантами — баптистами и хлыстами.
В следующем году Петропавловская городская Дума возбудила ходатайство о перенесении местопребывания епископа в Петропавловск. Желание властей, горожан было столь велико, что они обязались в случае удовлетворения просьбы отпускать из городских средств ежегодно две тысячи рублей на обеспечение епископа помещением. Вскоре ходатайство дошло до императора и последовало высочайшее соизволение.
С 6 ноября 1914 года — епископ Петропавловский, викарий Омской епархии (после переноса викариатства из Акмолинска в Петропавловск).
Часто проводил богослужения. В 1915 году возглавил крестный ход с пожалованной Николаем II иконой Николая Чудотворца из Петропавловска в Акмолинск (расстояние между этими городами составляет 500 вёрст), посещая по пути прихожан, совершая богослужения, раздавая духовную литературу. Обратный путь совершил уже по другому маршруту, посещая новые селения. Был уважаем как православными верующими, так и мусульманами.
После свержения монархии, 27 марта 1917 года Совет рабочих и солдатских депутатов отправлял телеграмму Керенскому и обер-прокурору Святейшего Синода с просьбой удалить епископа Мефодия из Петропавловска за «реакционную деятельность», но просьба была оставлена без внимания.
В 1921 году в Западной Сибири вспыхнуло крестьянское восстание, вызванное произволом большевистских продотрядов. Восставшим удалось занять несколько городов, включая Петропавловск. Восстание было жестко подавлено.
17 февраля 1921 года большевистский карательный отряд занял Петропавловск. Епископ Мефодий, вышедший после службы на площадь перед храмом, был заколот штыками. Уже мертвому, ему вонзили крест в одну из ран. Епископ Мефодий был похоронен в общей могиле.
Епископ Мефодий причислен к лику новомучеников Российских в 2000 г. на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви.