Хождение по водам (Мф. 14:22-34)

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.

А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.

В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.

И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.

Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде.

Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?

И, когда вошли они в лодку, ветер утих.

Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий.

И, переправившись, прибыли в землю Геннисаретскую.

Так же, как Петру и другим апостолам, нам трудно поверить, что Бог, Бог мира, Бог гармонии может находиться в самой сердцевине бури, которая как будто готова разрушить и нашу безопасность и лишить нас самой жизни.

В сегодняшнем Евангелии говорится, как ученики покинули берег, где Христос остался наедине, в уединенности совершенного молитвенного общения с Богом. Они пустились в плавание, рассчитывая на безопасность; и на полпути через море их настигла буря, и они поняли, что им угрожает гибель. Они боролись изо всех своих человеческих способностей, опыта и сил, и, однако, смертная опасность нависла над ними; страх и ужас охватили их.

И внезапно среди бури они увидели Господа Иисуса Христа: Он шел по бушующим волнам, среди разъяренного ветра и, вместе с этим, в какой-то пугающей тишине. И ученики в тревоге закричали, потому что не могли поверить, что это Он: они подумали, что это призрак. А Иисус Христос из сердцевины этой клокочущей бури сказал им: Не бойтесь! Это Я… Так же, как Он говорит нам в Евангелии от Луки: Когда услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь, поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше…

Нам трудно поверить, что Бог может находиться в сердце трагедии, и, однако, это так. Он находится в сердцевине трагедии в самом страшном смысле: предельная трагедия человечества и каждого из нас – наша отделенность от Бога, тот факт, что Бог для нас далек. Как бы близко Он к нам ни был, мы не ощущаем Его с той непосредственной ясностью, которая дала бы нам чувство уверенной безопасности и породила ликование. Все Царство Божие внутри нас, – и мы не чувствуем этого. И это – предельная трагедия каждого из нас и всего мира, из поколения в поколение. И вот в эту трагедию Христос, Сын Божий, вошел, став Сыном человеческим, вступив в сердцевину этой разделенности, того ужаса, который порождает душевную муку, разрыв, смерть. И мы – как эти ученики: нам не нужно представлять воображением, что с ними происходило – мы сами находимся в том же море, в той же буре, и Тот же Самый Христос, с креста или восставший из гроба, стоит посреди нее и говорит: Не бойся, это Я!..

Петр захотел идти из лодки ко Христу, чтобы достичь безопасности. Не это ли и мы делаем все время? Когда разразится буря, мы спешим к Богу изо всех сил, потому что думаем, что в Нем спасение от опасности. Но недостаточно того, что спасение в Боге, наш путь к Богу лежит через героическое доверие Ему и веру. Если мы станем оглядываться на волны и на вихри, и на нависающую угрозу смерти, мы, как Петр, начнем тонуть.

Но и тогда мы не должны терять надежды. Нам дана уверенность, что как ни мала наша вера в Бога, Его вера в нас непоколебима; как ни мала наша любовь к Нему, Его любовь к нам беспредельна и измеряется всей жизнью и всей смертью Сына Божия, ставшего Сыном человеческим.

И в тот момент, когда мы чувствуем, что нет надежды, что мы погибаем, если в это последнее мгновение у нас достаточно веры, чтобы закричать, как Петр закричал: Господи! Я тону! Я погибаю, помоги мне! – Он протянет нам руку и поможет нам. И поразительно и странно Евангелие говорит нам, что в мгновение, когда Христос взял Петра за руку, все оказались у берега.

Задумаемся над этими различными моментами сегодняшнего Евангелия и посмотрим, какое отношение они имеют к нам, в буре нашей жизни, во внутренней буре, которая иногда бушует в нашем сердце и уме, во внешних бурных и устрашающих обстоятельствах жизни. Будем помнить со всей уверенностью, которая дана нам в Божием собственном свидетельстве через Его учеников, что мы в безопасности и среди бури, и спасены Его любовью. Аминь.

Митрополит Сурожский Антоний

 

Преображение Господне

19 августа празднуется Преображение Господне

Преображение переводится с греческого как «превращение в другой вид» или «изменение формы». Преображение Господне – описанное в Евангелиях таинственное явление Божественного величия и славы Иисуса Христа перед тремя ближайшими учениками во время молитвы на горе Фавор.

Лицо Спасителя стало подобным свету молнии, одежды белыми, как снег. Он стоял, окруженный сиянием, как солнце лучами. Спасителю явились два пророка – Моисей и Илия – и беседовали с Ним.

Таким образом, вера учеников была укреплена и приготовлена к испытанию предстоящих страданий и смерти Спасителя.

Праздновать Преображение Господне начали сперва в Палестине – в IV веке, когда мать императора Константина Великого императрица Елена построила на горе Фавор Преображенскую церковь.

Обычай освящать в этот день «начатки плодов» восходит к Ветхому Завету, когда, по Закону Моисееву – «Начатки плодов земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего» (Исх. 23:19) – в Иерусалимский Храм в знак благодарности Богу приносили плоды нового урожая: злаки и виноград. Там, где виноград не растет, его заменили яблоки. Отсюда и народное название праздника – Яблочный Спас.

Православный календарь

 

Все мы призваны к Преображению!

…Мы привыкли говорить о скорбях и трудностях как о необходимом условии приобретения Царствия Божьего. Но само это Царствие – есть высшая и нескончаемая радость, к которой изначально призван человек и которая составляет смысл всех его устремлений.

Надо полагать, апостолы много размышляли о Царствии Божием, о том, что это такое, недоумевали, спорили… да это и видно из некоторых их вопросов и оговорок…

И вот, незадолго уже до последних Своих страданий, Господь сказал Своим ученикам удивительные слова: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк. 9:1).

Это было необычное, загадочное и интригующее обещание, потому что некоторым из апостолов уже здесь, на земле, открывалась возможность лицезрения славы Божией, опытного познания полноты Царствия Божьего, насколько это вообще возможно живущим во плоти.

И действительно, по прошествии шести дней Господь взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна, возвёл их на гору Фавор и преобразился, изменился перед ними так, что лицо Его просияло как солнце, а одежды сделались белы как снег.

И вот явились апостолам Моисей и Илия, которые беседовали со Христом о предстоящих Ему страданиях.

При этом учеников осияла такая благодать, объял такой священный ужас и, вместе с тем, неизреченная радость, что апостол Пётр в восхищении, не находя иных слов, сказал: «Господи, хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии».

Такими словами он высказал простую, но сильную мысль, что большей радости, чем лицезрение Божией славы, нельзя и желать.

И когда он ещё это говорил, светлое облако осенило всех присутствующих, и из облака был глас, глаголющий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте».

Чудо Преображения Господня удивительным образом «вместило» в себя и самих учеников, позволило им опытно ощутить причастность Божескому естеству, вкусить радость пакибытия, испытать личное преображение. Это стало возможно именно потому, что во Христе произошло примирение и единение каждого человека с Богом, только апостолам это было дано почувствовать раньше других.

Это был чрезвычайный, сверхъестественный опыт, но опыт, к которому призваны все без исключения люди, живущие на земле. Именно об этом говорил Господь, призывая нас к совершенству и святости. Но и этот сверхъестественный опыт обожения, лицезрения Славы Господней и Его света есть только отблеск того, что приготовил Господь любящим Его, малая толика той радости, которой сподобятся праведники после всеобщего воскресения.

Из толкования святых отцов мы знаем, что Господь, явив ученикам Свою Славу, насколько они могли вместить, желал запечатлеть в их душе твёрдое и полное представление как о Божественном Своём достоинстве, так и об истинности и неколебимости обещанных высших благ, о реальности Божьего Царствия, радость которого не смогут отнять у последователей Христа ни Его грядущие страдания, ни Его видимое уничижение, ни сама смерть. Словом, Своим чудесным Преображением Господь хотел утвердить учеников в вере перед лицом предстоящих суровых и грозных испытаний…

Прошло тринадцать с лишним веков, и событие Преображения Господня, его духовное значение стало предметом серьёзных богословских споров, имеющих прямое отношение к жизни каждого христианина.

Это было время, которое позже назовут эпохой раннего Возрождения. И хотя человек провозглашением его самодостаточности ещё не был «отлучён» от Бога, всё же предпосылки этого грядущего отчуждения начали уже проявляться.

В 1329 году из Италии в Константинополь явился православный по исповеданию, но воспитанный в латинской традиции монах Варлаам Калабрийский. Он был прекрасно образован, умён и быстро занял высокое место при императорском дворе. И вот этот монах, узнав, что некие отшельники верят в возможность видения нетварного Божественного Света, стал насмехаться над ними, уча, что действительное, духовное познание Бога невозможно для человека, а доступно только логическое, путём размышлений и умозаключений познание, из которого должна вытекать правильная жизнь, согласная с Законом Божиим, но не претендующая на единство с Ним.

Исходя из этого, Варлаам считал, что апостолы, будучи людьми, не могли лицезреть нетварный свет, а стало быть, никакого «нетварного света» не было. Было лишь чудо в пределах материального, тварного бытия. По сути, такое богословие воздвигало непреодолимую стену между Богом и человеком. Лишало человека надежды на теснейшее общение со своим Создателем, живое общение в святости и взаимной любви.

Оппонентом Варлаама выступил учитель Церкви, святитель Григорий Палама, который с последовательной полнотой раскрыл православное учение об отношениях между Богом и человеком.

Суть этого учения заключается в том, что Бог, будучи непостижимым в Своем существе, открывается человеку в действии Своих нетварных энергий, в Божественной благодати. Так что стяжание или приобретение этой благодати и есть путь обретения Царствия Божьего, достижение единства человека со своим Творцом.

Мы все призваны к единству с Богом и это единство не есть только какая-то умственная, теоретическая связь, но действительное обожение человека, омытого, преображённого и освященного действием Божественной благодати. Единство, желаемое Богом, но зависящее от нашего деятельного стремления к Нему.

Учение о нетварном Фаворском свете, к достижению которого призван каждый человек, получило широкое распространение в православной Церкви и положило начало так называемому Восточному возрождению, когда подлинная высота призвания человека стала мыслиться именно и только в сознательном и последовательном достижении единства с Богом.

Идея духовного, нравственного преображения приобрела в православии исключительное значение. Как бы ни был грешен и низок человек, он призван к святости, к единству с Богом, и пока жив человек на земле, для него открыта дверь к изменению, преображению собственной жизни. Эта дверь – покаяние, примирение с Богом, ради нас сделавшегося человеком, за наши грехи умершего на кресте, Воскресшего в третий день и всех нас призывающего стать причастниками Его света, Его жизни, Его радости.

Священник Дмитрий Шишкин

 

Почему сквернословие – огромное зло?

Ответы пастырей

Невозможно сквернословить и молиться!

Протоиерей Алексий Уминский:

– Грех сквернословия имеет двойную злую особенность. Прежде всего, это грязное осквернение себя самого. Потому что слово велико само по себе. Потому что мы знаем, что слово есть Бог. Бог есть Слово. И «словом Господним небеса утвердишася, и духом уст Его вся сила их» (Пс. 32:6). Потому что даже само слово «человек» – русское слово, неправильно иногда трактуемое как составное от «чело» и «век», – значит «словесный». Человек – это значит: «словесный». И славяне – от слова «словесный». Слово – это то, что делает человека человеком, то, что отличает человека от животного. То, что делает человека образом и подобием Божиим. И когда человек это слово начинает унижать, уничтожать, опустошать, то человек самого себя опустошает.

Второе: слово имеет силу. Слово может созидать, и слово может разрушать. Слово Божие – созидательно. И слово человеческое может быть созидательно. Слово святых созидательно. Слова добра и любви очень созидательны. А вот мат и сквернословие – разрушительны. Они несут в себе призрак страшнейшего разрушения мира. Бог созидает, а человек разрушает; Бог строит, а человек уничтожает. И потому сквернословие имеет эти два смысла. А может быть, даже и больше смыслов. Но мне кажется, эти два, о которых я сказал, наиболее опасны.

 (продолжение следует)