Евангельское чтение

Об утраченной возможности (Лк., 76 зач., XIV, 16–24)

Он же сказал ему: один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово.

И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня.

Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня.

Третий сказал: я женился и потому не могу прийти.

И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых.

И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место.

Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой.

Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных.

Однажды, когда Господь Иисус Христос был на обеде «у одного из начальников фарисейских», «некто из возлежащих с Ним» «благочестиво» вздохнул: «блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!». Господь же по этому поводу рассказал притчу, как «один человек сделал большой ужин». Сначала он позвал желанных и достойных. Но они «все, как бы сговорившись», стали «извиняться», ссылаясь на важные, неотложные дела. Зачем им куда-то идти: у них и так все есть, они независимы и самодостаточны, у них и свой ужин не хуже. И теперь хозяин велит собрать действительно нуждающихся – «нищих, увечных, хромых и слепых», которые сразу согласились, и «наполнился дом» его.

Ну а что ожидает тех, кто отказался прийти? На первый взгляд – ничего особенного: просто, как сказал хозяин, «никто из тех званных не вкусит моего ужина». И всего-то. А Матфей излагает эту притчу более сурово. У него на вечерю звал не кто-нибудь, а царь. И званные не просто отказались, но оскорбили и убили посланников. Царь же на это «разгневался и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их». А тот, кто оказался на пиру не в брачной одежде, был связан и выброшен «во тьму внешнюю», где «плач и скрежет зубов».

И Матфей не противоречит Луке. Просто вот это и означает – не вкусить вечери Господней, не вкусить хлеба в Царствии Божием. Ведь и сотворил нас Бог для того, чтобы мы разделили с Ним трапезу Его радости, были бы причастниками Его блаженной жизни. Принявший приглашение Владыки воскликнет: Благодарю «Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его в прощение грехов»!

А мы-то гадаем, в чем смысл жизни, и в чем наше назначение! Мы думаем, что есть нечто большее, чем собственно сама жизнь. Только не эту жизнь, полную страданий и смерти, дал нам Бог. Эту жизнь мы сами себе придумали, и поэтому в ней, действительно, все не то и не так. И когда мы вдруг это поймем, то поймем, и какая печаль таится в этих словах: «Сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит Моего ужина»…

Это звучит страшнее, чем у Матфея. Как иногда человек к концу жизни вдруг осознает: «а счастье было так возможно, так близко»!.. Но с чем сравнить эту утрату: не вкусить ужина Господня. Оскорбить и убить его посланников; отвергнуть Его любовь, Его простоту, Его крестный труд, затраченный для твоего утешения!

Протоиерей Вячеслав Резников

 

День памяти священномученика Илариона (Троицкого), архиепископа Верейского

День памяти: 15 декабря/28 декабря

Святитель Иларион, в миру Владимир Троицкий, родился 13 сентября 1886 года в семье сельского священника Алексея Троицкого.

Святитель Иларион, один из крупнейших представителей русского академического богословия XX века, получил превосходное духовное образование. 1900 год – окончание Тульского духовного училища, 1906 – завершение с отличием курса Тульской духовной семинарии и поступление в Московскую духовную академию. В 1910 году Владимир Троицкий заканчивает академию со степенью кандидата богословия и остается при ней в качестве профессорского стипендиата. А в 1913 году он защищает магистерскую диссертацию; еще в 1912 году она была опубликована в Сергиевом Посаде в качестве книги под названием «Очерки из истории догмата о Церкви». Стоит отметить, что Владимир Троицкий всегда был круглым отличником учебы. Помимо того, за свои студенческие работы он был в 1910 году удостоен двух наград – премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу. Магистерская его диссертация также была отмечена: он получил за нее премию Московского митрополита Макария 1912-13 годов.

28 марта 1913 года произошло событие особой важности в жизни Владимира Троицкого: он принял монашеский постриг с именем Илариона.

Священномученик Иларион (Троицкий) был не только прирожденным монахом, ученым и педагогом: Бог в нужный момент призвал его к высшему церковно-общественному служению, его натуре церковного деятеля был присущ святительский размах. Этот новый поворот в его жизненном пути произошел в 1917 году, когда ему пришлось участвовать в Поместном Соборе Русской Церкви. К моменту участия в Соборе отца Илариона его известность и авторитет уже вышли за пределы академии. Во время Собора «его, единственного не епископа, в кулуарных разговорах называли в числе желательных кандидатов на патриарший престол». Однако по воле Божией священномученику Илариону довелось в труднейшие для Церкви, воистину страшные годы большевистского гонения, быть главным помощником и сподвижником Патриарха Тихона.

Сразу после избрания Патриарха архимандрит Иларион становится его секретарем и главным консультантом по богословским вопросам.

В марте 1919 года архимандрит Иларион был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Через два месяца свяшенномученика освободили. И после выхода на волю отец Иларион поселился в Москве у своего земляка и друга по академии священника Владимира Страхова. Деятельность архимандрита Илариона в Сергиевом Посаде после закрытия академии летом 1919 года прекратилась. С начала же 20-х годов установилась его тесная связь со Сретенским монастырем. До своего ареста в ноябре 1923 года святитель Иларион был настоятелем Сретенского монастыря. В марте 1919 года архимандрит Иларион был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Через два месяца свяшенномученика освободили. И после выхода на волю отец Иларион поселился в Москве у своего земляка и друга по академии священника Владимира Страхова. Деятельность архимандрита Илариона в Сергиевом Посаде после закрытия академии летом 1919 года прекратилась. С начала же 20-х годов установилась его тесная связь со Сретенским монастырем. До своего ареста в ноябре 1923 года святитель Иларион был настоятелем Сретенского монастыря.

В мае 1920 года произошло одно из ключевых событий в жизни архимандрита Илариона: он был возведен в святительский сан.

Когда в 1921 году в ряде губерний России вспыхнул голод, то всюду совершались всенародные моления о спасении погибающих. Во время одного из таких молений в храме Христа Спасителя, когда служил Патриарх, святителем Иларионом было сказано пламенное слово о помощи. Громадный, переполненный народом храм, казалось, слился в общей молитве и жертвенном порыве. Обострением ситуации в стране власти воспользовались для нанесения Церкви очередного удара. После декрета ВЦИК от февраля 1922 года относительно изъятия церковных ценностей, приведшего к народным волнениям, по стране покатился вал репрессий. В апреле 1922 года был арестован Патриарх Тихон. Еще раньше, 22 марта, оказывается под арестом святитель Иларион, которому выпало на долю разделить крест Патриарха. В июне он высылается на год из Москвы в Архангельск.

Владыку осудили на три года концлагерей. 1 января 1924 года он был привезен на пересыльный пункт на Поповом острове, а в июне отправлен на Соловки. На берегу залива Белого моря он работал сетевязальщиком и рыбаком; был лесником, живя в Варваринской часовне; как сторож жил в Филипповской пустыни.

Осенью 1929 года срок заключения святителя Илариона заканчивался. Однако власти не собирались выпускать его на волю. В октябре священномученик был вновь осужден на три года, на этот раз на поселение в Среднюю Азию. Повезли его туда этапным порядком – от одной пересылочный тюрьмы к другой. В дороге святитель заразился сыпным тифом, вспыхнувшим среди заключенных. Без вещей, в одном рубище, кишащем насекомыми, в горячке его привезли в Ленинград и поместили в тюрьму. Спустя несколько дней начался бред, перешедший в агонию. В бреду священномученик говорил: «Вот теперь я совсем свободен!» Он отошел ко Христу со словами: «Как хорошо! Теперь мы далеки от…» Это произошло 15/28 декабря 1929 года.

Православный календарь

 

Как твоя молитва?

Как мы приветствуем при встрече наших родных, близких, просто людей, которые нам небезразличны? Обычно, поздоровавшись, мы спрашиваем, как они себя чувствуют, все ли в порядке у них дома, на работе, в семье. И это вполне естественно и наглядно показывает, что мы и правда беспокоимся о них и интересуемся их жизнью.

Подвижники древности, иноки, спасавшиеся в египетской пустыне, тоже не были равнодушны друг к другу, поскольку носили в своем сердце огонь христианской любви к ближнему. И, встречаясь, они также задавали один другому крайне важный вопрос, объемлющий, согласно их представлению, все, что касается земного бытия человека:

– Как твоя молитва?

И это не удивительно, ведь молитва – доступная для нас форма богообщения, и то, какова она, многое, если не все, может сказать о том, в каком положении по отношению к Богу мы находимся, какова мера нашего духовного преуспеяния или же, наоборот, оскудения, преодолеваем ли мы свои страсти или же, напротив, живем, утопая в них.

Сегодня редко кто спросит нас о нашей молитве: жизнь сейчас совсем иная, да и не в пустыне мы обитаем, и не подвижниками окружены, и сами чаще всего далеко не подвижники. К сожалению. Но ничто не препятствует нам задать себе этот крайне важный вопрос самостоятельно. И время поста – воздержания, покаяния и молитвы – для этого самое что ни на есть подходящее.

Не спорю: вероятно, нам труднее будет разобраться во всех тонкостях и нюансах этой непростой темы, чем отцам, обитавшим в скиту. Однако если упростить задачу, разбить ее на различные фрагменты, то выполнить ее будет все-таки проще.

Враги молитвы

У каждого из нас есть (или – должно быть) молитвенное правило. Оно может быть достаточно внушительным, включать в себя, помимо прочего, чтение Псалтири, акафистов и канонов, поклоны с Иисусовой молитвой. Может состоять из молитв утренних и на сон грядущим. Может быть еще более лаконичным. Но все мы знаем, что существует такая беда у современного христианина, как сокращение правила, даже если оно невелико, или вообще его пропуск. И поэтому первый и очень легкий вопрос, который можно задать себе, выясняя, «как наша молитва», это вопрос о том, не сокращаем ли мы и не отменяем ли вовсе свое правило слишком часто? Молитва – делание не только важнейшее, но и сложнейшее.

Когда авву Агафона спросили, какой подвиг он считает самым трудным, то он, нимало не сомневаясь, ответил:

– Простите меня! Полагаю, что подвиг молитвы труднее всех прочих подвигов.

И, предвосхищая недоумение собеседников, тут же пояснил:

– Когда человек захочет излить пред Богом молитву свою, тогда враги – демоны – спешат воспрепятствовать молитве, зная, что никакой подвиг столько не опасен для них, сколько опасна молитва, принесенная Богу от всей души.

И истинно так: враг неустанно ведет борьбу против нашей молитвы, зная, что лучший способ преуспеть тут – не дать помолиться вовсе. И тот сумасшедший ритм, в котором проходит наша жизнь, ему как нельзя более на руку. Эта брань начинается с утра и продолжается до поздней ночи. Стоит нам открыть глаза, услышав звонок будильника, как он начинает свою атаку, подступая к нашей постели и вкрадчиво убеждая в том, что мы очень устали, что еще слишком рано, что надо подремать еще 30 или хотя бы 15 минут, или хотя бы 5… И стоит послушаться его, погрузиться в сон, и вот мы уже потеряли то время, которое было необходимо нам для молитвы.

Если же враг не преуспел в первой попытке, он предпримет иную. Например, напомнит нам о каком-то очень срочном деле, до которого у нас не дошли руки накануне. О звонке, который необходимо сделать. О чем-то, что сломалось и что обязательно нужно починить. На худой конец (да нет, в действительности это весьма эффективный прием) начнет настаивать на том, что нужно проверить почту, посмотреть в интернете новости или, что опаснее всего, заглянуть ненадолго в соцсети. Кто не сталкивался со всеми этими уловками, и кто не проигрывал не раз в этом сражении за молитву?..

Если мы все же помолились утром, но у нас есть еще какое-то правило, кроме утренних и вечерних молитв, которое мы отложили до вечера, то в течение дня враг посредством различных искушений и нестроений будет всеми силами отнимать у нас время, силы, сосредоточенность, чтобы к вечеру мы оказались совершенно обессиленными, чтобы, добравшись до дома и перекусив, мы тотчас упали на кровать и уснули, будучи не в состоянии совершить свой маленький, но значимый подвиг молитвы.

А если и не так, если день прошел спокойно и даже если, помимо вечерних молитв, мы уже все прочли, его окончание в каком-то смысле будет похоже на начало. С момента возвращения домой начнется все то же, но в обратном порядке: воспоминание о важных делах, звонки, исправление неисправностей и на десерт – такое же вкрадчивое, наполненное «заботой о нашем здоровье» убеждение в том, что мы уже так утрудились, что надо скорее дать телу отдых. Да ведь и не соображаем мы уже ничего толком, и какая польза от такой молитвы… надо скорее ложиться, а уж утром мы, конечно, встанем бодрые и с ясной головой и помолимся как следует. Но утром, конечно же, все начнется по новой. Именно поэтому и приходится на исповеди сталкиваться с тем, что кается человек не только в том, что стал молиться хуже и меньше, но и в том, что перестал молиться вовсе. Перестал и никак не может начать молиться снова.

Игумен Нектарий (Морозов)

продолжение следует