Мы слышим историю о богатом юноше, о печали человека, который побоялся полагаться только на Бога. Все есть у этого богатого человека, одного ему недостает – благодати. Не напоминает ли он многих из нас, все соблюдающих, хранящих уставы Церкви, честно проходящих свой жизненный путь со строгостью, иногда, может быть, даже чрезмерной по отношению к себе?
Богатый человек в Евангелии, во всяком случае, вызывает сочувствие. Когда Христос перечисляет заповеди: «не убивай», «не прелюбодействуй», «не обижай», «чти отца твоего и мать», он отвечает: «Все это я сохранил от юности моей». Христос, как сказано в Евангелии от Марка, взглянув на него, полюбил его. Но Он сделал ему неслыханное предложение. Он предложил ему совершенный разрыв с его богатством – не только материальным, но и духовным. Не то что Господь отменил для него заповеди, в которых заключена жизнь. Наоборот, Он указал на них как на единственный путь к совершенству, то есть к любви. Но сам человек никакими усилиями совершенства достигнуть не может. Этому человеку, который привык рассчитывать только на собственные усилия и на собственное богатство, Христос предлагает внезапно даром все – всю Свою любовь, все Свое совершенство: «Оставь все и следуй за Мною».
Мы-то с вами знаем, что нельзя заработать вечную жизнь никаким трудом, никакими подвигами, никто не может победить смерть и грех, стать «причастником Божественного естества» и храмом Духа Святого. И, тем не менее, как часто мы уподобляемся одной корреспондентке святителя Игнатия Брянчанинова, которая недоумевает, почему она, столь тщательно готовясь к исповеди, стараясь жить строго и внимательно, назвала все свои грехи, в том числе самые мелкие, а вышла из храма пустой, без радости. «Это потому произошло, – ответил ей Святитель, – что ты думала рассчитаться с Богом сразу со всеми долгами, в то время как твои долги неоплатные».
Вечная жизнь – это пребывание с Богом, и все заключается в том, чтобы узнать, что Христос – это Бог, и следовать за Ним путем Его заповедей. Все заповеди существуют для того, чтобы мы научились личным отношениям с Богом и с людьми, то есть любви. Чтобы Бог и люди стали для нас живыми. «Все соблюл», – говорит молодой человек, но его отношения с Богом и с людьми совершенно эгоистичны. Он в плену своих имений, материальных и духовных. Он в цепях, которые надо разбить.
Вечная жизнь – жизнь, которой живет Христос Бог. Она – любовь и самоотдача, и жертвенная щедрость. Если мы узнаем, что такое вечная жизнь здесь, на земле, что от Христа исходит этот мир и эта радость, мы с радостью пойдем за Христом. И для нас будет понятно, что следовать за Христом – это служить людям, за которых Христос умер.
Каждый из нас пусть испытает себя сегодня, какая в нем печаль и какая радость, и в чем причина их. Богатый человек не мог решиться продать свои богатства, отделить себя от них. Этим объясняется печаль, с которой он, опустив голову, отошел от Христа. Печаль того, кто был не в силах принять предложенную ему радость. Радость дается только нищим духом. Только тем, кто смиренно молит о благодати, следуя за Христом. Юноша опечалился, потому что не мог приобрести совершенства по своей собственной тяжелой цене, и отказался принять его по легкой Христовой.
Но если такой человек погибает – не можем мы не воскликнуть со всеми учениками Христовыми – то кто же может спастись? »Человекам это невозможно, – отвечает Христос, – но не Богу. Ибо все возможно Богу». Никогда не должно отчаиваться. В этих словах Спасителя сокрыта милость по отношению к богатому юноше, который отходит от Него. Не невозможно для Бога возвратить и его. Но закон один – рано или поздно все вольно оставить и принять даруемую благодать.
Путь на небо – для всех узкий путь, и врата, ведущие в жизнь, тесны. Легче верблюду – говорит Христос – пройти сквозь игольное ушко – чем богатому войти в Царство Небесное. Некоторые полагают, что речь здесь идет о воротах в Иерусалиме, которые называются «игольные ушки» за их тесноту. Верблюд не может пройти через них, пока не будет разгружен. Так богатый человек не может взойти на небо, пока не пожелает рассчитаться с грузом земных богатств и склониться перед предписаниями смиренной веры.
Другие считают, что неслучайно слово «верблюд» на греческом языке совпадает со словом «канат». Богатый человек по сравнению с бедным – толстый канат по сравнению с тонкой ниткой. И он не пройдет сквозь игольное ушко, пока его не расщепить на отдельные нити. Так богатый человек должен освобождаться от своих богатств, чтобы нить за нитью проходить сквозь игольное ушко.
Где взять нам мужество и самоотверженность тех, кто, все оставив, уходили в пустыню или принимали мученическую кончину? Давно ли Церковь наша была на кресте, когда все верные Господу уповали только на благодать и, лишенные всего, ничего не имели, кроме сокровища на небесах? Но каждому без исключения дается смерть как потеря всего или как Пасха Господня.
Протоиерей Александр Шаргунов
Усекновение главы пророка Иоанна Предтечи
Сегодня, прославляя великого праведника, за правду пострадавшего, св. Церковь совершает поминовение христианских воинов, за правду убиенных, на поле брани живот свой положивших.
Правда для христианина дороже всего. Без правды невозможна жизнь. Правда — краше солнца, говорит народная пословица.
Св. Иоанн Креститель жил правдой, учил правде и всем говорил правду, даже сильным мира сего, обличая их в беззакониях. За правду он был посажен в тюрьму, за правду усекнут мечем. Своими страданиями и мученической смертью св. Иоанн Креститель не только запечатлел свою верность правде и чистоте мысли и жизни, но и нас побуждает любить правду, почитать истину. Быть страдальцем за Правду, не мелкую — из честолюбия и самости вытекающую — свою правду, а Правду Божию — это высшая честь и слава, какая только может быть на земле. Не посему ли память праведника — св. Иоанна Крестителя, прославляется Церковью восемь раз в году и ему, кроме того, посвящен вторник каждой недели.
В наше время, к прискорбию, многие живут так, как жил нечестивый царь Ирод. Многие не считаются с Божией правдой, живут по своей низменной правде; ни во что ставят и заповеди Божии, и таинства церковные, и честь и совесть. В свое, как бы, оправдание, эти люди — часто молодые и юные — указывают на других: так, мол, и другие многие живут... Но это не может служить оправданием отвержения Божиих заповедей. Говорят они еще, что теперь, — де, новые взгляды, иные воззрения, иные обычаи и заповеди — законы христианские уже устарели. Несчастные, они забывают, что заповеди Христовы — неизменны, непреложны, как и Сам Христос сказал — истина Господня пребывает во веки, и «ни одна иота, или черта не прейдет от Закона Его».
Дорогие мои, наблюдения ярко свидетельствуют о том, что редко бывают счастливы те люди и те семьи, которые живут вне Закона Божия, как жил Ирод. Обычно начинаются скоро у них всякие нестроения, раздоры, несчастья. Нельзя забывать и о том, что Господь наказует всякое беззаконие, если не в этой, то в той жизни. Вот и Ирод недолго наслаждался земным счастьем: он вскоре был отправлен в ссылку, где жил в бедности со своей семьей, несчастным закончил жизнь свою. А пляской ему угодившая дочь жены, проходя через льдом покрытую реку, провалилась, лед стиснул ее шею, и голову несчастной девушки отнесли матери.
Жизнь — не удовольствие, жизнь труд и подвиг, совершаемые во славу Божию, в любви к ближнему. Кто смотрит на жизнь, как на удовольствие, увлекается пустыми развлечениями, должен помнить и знать, что земные удовольствия начинаются весельем, а кончаются большей частью великой скорбью, разочарованием и пустотой души.
Жизнь, — как бы говорит нам св. Иоанн Креститель — есть стояние в правде. А как часто мы молчим, наблюдая, как правда попирается — молчим из трусости, из страха, боясь гнев на себя навлечь или дружбу потерять. Великий праведник напоминает нам, что любовь к Богу не отделима от стояния в правде. Любовь пребывающего в Божией правде — это искра божественного огня в нашем сердце, не терпящая зла, не терпящая нарушения правды, пожигающая в сердце честолюбие и страх.
Молитвами св. Предтечи да научит всех нас Господь возлюбить правду и жить по правде, преодолевая наши душевные немощи!
Помолимся и за усопших Христовых воинов, на полях брани живот свой положивших, за веру и правду пострадавших, да упокоит их Господь, молитвами св. Иоанна Предтечи, а нас помилует и спасет, яко Благий и Человеколюбец. Аминь.
Епископ Митрофан (Зноско-Боровский)
Дающий приемлет божественную радость
Две радости имеются у человека: одна — когда он принимает, и другая — когда дает. Радость, которую испытывают, отдавая, несравнима с той, которую ощущают, что-то принимая. Человеку, для того чтобы понять, верно ли он преуспевает в отношении духовном, должно прежде всего испытывать себя, радуется ли он, отдавая, а не принимая. Расстраивается ли, когда дают ему, и переживает ли радость, когда дает сам? И потом, если он правильно трудится в духовном отношении, то, делая какое-то добро, он никогда его не запоминает, но никогда не забывает даже самое малое добро, сделанное ему. Он не может закрыть глаза даже на самое ничтожное благодеяние других по отношению к нему. Сам он, может быть, подарил кому-то целый виноградник и забыл об этом. Но одну виноградную гроздь, данную ему из подаренного им же самим виноградника, он не может забыть никогда. Или, может быть, он дал кому-то много резных деревянных икон и этого не помнит. Если, однако, этот «кто-то» подарит ему одну иконочку, запаянную в пластик, то он придет в умиление от этой иконочки, несмотря на ее малую цену, и с благодарностью будет потом думать, как за это отплатить. Он может построить целую церковь, пожертвовать землю под строительство и забыть об этом. То есть правильный духовный путь таков: забывать добро, сделанное тобой, и помнить добро, сделанное тебе другими. Пришедший в такое состояние становится человеком, Божиим человеком. Если же кто-то все время забывает добрые дела, сделанные ему другими, и помнит добрые дела, сделанные им самим, то это делание противоположно тому, которого хочет Христос. Но и расчеты вроде: «Ты мне дал столько-то, а я тебе столько-то» — это мелочный базар. Я стараюсь дать тому, кто находится в большей нужде. Я не мелочусь по-базарному типа: «Такой-то дал мне эти книги, теперь я ему столько-то должен, надо отдавать, чтобы расплатиться». Или: «Если другой мне не дал ничего, то и он от меня ничего не получит». Это правда человеческая.
Тот, кто что-то берет, принимает радость человеческую. Тот, кто дает, приемлет божественную радость. Мы приемлем божественную радость даянием. Например, кто-то дает мне книгу и в это время он радуется духовно, божественно, я же, взяв книгу, радуюсь по-человечески. Отдав эту книгу другому, я тоже возрадуюсь божественно, а тот, кто ее от меня получит, возрадуется по-человечески. Отдав ее, в свою очередь, другому, испытывает божественную радость и он, а человеческую радость ощущает тот, следующий, кто ее примет. Но и он, если отдаст ее кому-то, возрадуется божественно и так далее. Видите, как от одной вещи многие люди могут испытывать радость и божественную и человеческую? Надо выучиться радоваться, подавая. Человек занимает верную позицию, если он радуется, подавая. Он «подключен» тогда ко Христовой «сети» и имеет божественную радость. Радость, которую он испытывает, раздавая что-то или в чем-то помогая, содержит в себе божественный «кислород». Но когда человек радуется тому, что он принимает, или тому, что другие жертвуют собой ради него, то в его радости есть зловоние, удушье. Люди, которые, не принимая в расчет свое «я», отдают себя другим, будут очень скоро судить нас. Какую же радость испытывают они! Им покровительствует Христос. Но большинство людей радуется, принимая. Они лишают себя божественной радости и потому испытывают муку. Христос приходит в умиление, когда мы любим нашего ближнего больше, чем себя, и исполняет нас божественным веселием. Смотри, Он не ограничился заповедью «возлюбиши ближняго своего, яко сам себе» (Лев. 19:18. Мф. 22:39. Мк. 12:31. Лк. 10:27), но принес Себя в жертву за человека.
Преподобный Паисий Святогорец
Притча
Однажды поздним вечером в одном из домов вспыхнул пожар. Вся семья — отец, мать и дети, — потрясенные происходящим, выбежали на улицу и смотрели на разгорающийся огонь. И вдруг все поняли, что среди них нет самого младшего члена семьи — пятилетнего сынишки. Скорее всего, он, испугавшись пламени и дыма, вместо того, чтобы спуститься вниз, взобрался по лестнице на самый верх. Нельзя было уже и мечтать найти его. Неожиданно открылось окно, и в нем появилось искаженное страхом лицо ребенка. Отец в отчаянии закричал: «Прыгай!» Малыш, видя перед собой только клубы дыма и языки пламени, крикнул:
— Папа, я тебя не вижу!
— Зато я тебя вижу, не бойся, прыгай сейчас же!
Мальчик, набравшись мужества, прыгнул — и оказался прямо в объятиях отца.
Именно такой веры ждет от нас Бог.