В притче о блудном сыне Господь уподобляет радость Божию по поводу покаяния грешника радости чадолюбивого отца, к которому вернулся его блудный сын (ст. ст. 11-32).

У некоторого человека было два сына: под образом этого человека представляется Бог; два сына – это грешники и мнимые праведники – книжники и фарисеи. Младший, по-видимому достигший уже совершеннолетия, но, конечно, еще неопытный и легкомысленный, просит выделить ему полагающуюся часть отцовского имения, согласно закону Моисееву (Втор. 21:17), третью часть, в то время, как старший брат получал две трети.

По получении имения в младшем сыне явилось желание жить на свободе, по своей воле, и он ушел в далекую страну, где расточил полученное имение, живя блудно. Так человек, наделенный от Бога дарованиями духовными и телесными, почувствовав влечение ко греху, начинает тяготиться Божественным законом, отвергает жизнь по воле Божией, предается беззаконию, и в духовном и телесном распутстве расточает все те дарования, которыми наделил его Бог.

“Настал великий голод” – так нередко Бог посылает грешнику, далеко зарвавшемуся в своей греховной жизни, и внешние бедствия, чтобы заставить его образумиться. Эти внешние бедствия суть одновременно и наказание Божие и призыв Божий к покаянию.

“Пасти свиней” – самое унизительное для истого Иудея занятие, ибо закон иудейский гнушался свиньей, как животным нечистым. Так грешник, когда привязывается к какому-нибудь предмету, через который удовлетворяет свою греховную страсть, доводит себя нередко до самого унизительного состояния. Даже рожков никто не давал ему – это плоды одного дерева, растущего в Сирии и Малой Азии, которыми питают свиней. Этим указывается на крайне бедственное состояние грешника. И вот он “приходит в себя”.

“Пришедши в себя” – это чрезвычайно выразительный оборот речи. Как больной, выздоравливая после тяжкой болезни, сопровождающейся потерей сознания, приходит в себя, так и грешник, весь объятый грехом, может быть уподоблен такому больному, потерявшему сознание, ибо он уже не сознает требований закона Божия и совесть в нем как бы замирает. Тяжкие последствия греха в соединении с внешними бедствиями, наконец, заставляют его очнуться: он как просыпается, приходит в себя от прежнего бессознательного состояния, и трезвое сознание к нему возвращается: он начинает видеть и понимать всю бедственность своего состояния, и ищет средство к выходу из него.

“Встану, пойду к отцу моему” – это решимость грешника оставить грех и покаяться. “Согреших на небо”, т.е. перед святым местом обитания Бога и чистых безгрешных духов, “и пред тобою” пренебрежением к любящему отцу, “и уже несмь достоин нарещися сын твой” – выражение глубокого смирения и сознания своего недостоинства, каковыми всегда сопровождается искреннее покаяние грешника.

“Сотвори мя, яко единаго от наемник твоих” – выражение глубокой любви к дому и крову отеческому и согласие хотя бы на самых тяжелых условиях быть принятым в дом отчий. Все дальнейшее изображение событий имеет целью подчеркнуть беспредельность любви Божией к кающемуся грешнику, Божественное всепрощение и ту радость, которая бывает, по словам Христовым, на небесе о едином грешнице кающемся (Луки 15:7).

Отец-старец, издалека увидев возвращающегося сына и еще не зная ничего о его внутреннем настроении, сам бежит ему навстречу, обнимает и целует его, не давая договорить ему до конца покаянных слов, велит обуть и одеть его, вместо рубища, в самую лучшую одежду и устраивает в честь его возвращения домашний пир. Все это человекообразные черты того, как по любви к кающемуся грешнику, Господь милосердно приемлет его покаяние и ущедряет его новыми духовными благами и дарами, взамен утраченных им через грех.

“Бе мертв и оживе” – грешник, отчуждившийся от Бога, это то же, что мертвый, ибо истинная жизнь человека зависит только от источника жизни – Бога: обращение грешника к Богу представляется поэтому, как воскресение из мертвых.

Старший брат, гневающийся на отца за милосердие к младшему брату, это живой образ книжников и фарисеев, гордых своим по виду точным и строгим исполнением закона, но в душе холодных и бессердечных в отношении к своим братиям, хвалящихся исполнением воли Божией, но не хотящих иметь общения с кающимися мытарями и грешниками. Как старший брат “разгневался и не хотяще внити”, так и мнимые точные исполнители закона фарисеи гневались на Господа Иисуса Христа за то, что Он вступает в близкое общение с кающимися грешниками. Вместо сочувствия брату и отцу, старший брат начинает выставлять свои заслуги, брата не желает даже называть “братом”, а презрительно говорит: “этот сын твой”.

“Ты всегда со мною и все мое – твое” – этим указывается на то, что фарисеи, в руках которых закон, всегда могут иметь доступ к Богу и духовным благам, но не могут заслужить благоволения Отца Небесного при таком извращенном и жестоком духовно-нравственном настроении.

Архиепископ Аверкий (Таушев)
Руководство к изучению Священного Писания

 

Толкования и изречения святых отцов

Пока не пришла смерть, пока не заключены двери, не отъята возможность войти, пока не напал на вселенную ужас, пока не померк свет…, проси, грешник, щедрот у Господа (Прп. Ефрем Сирин).

Если и ненавистны мы Богу за грехи наши, то снова будем возлюблены за покаяние (Прп. Нил Синайский).

Восплачь о грехе, чтобы тебе не восплакать о наказании, оправдись пред Судиею прежде, нежели чем предстанешь пред судилищем… Покаяние отверзает человеку небо, оно возводит его в рай, оно побеждает диавола.

Нет греха, как бы он ни был велик, побеждающего человеколюбие Божие, если в надлежащее время приносим покаяние и просим прощения.

Велика сила покаяния, если она делает нас чистыми, как снег, и белыми, как волна, хотя бы грех предварительно запятнал наши души (Свт. Иоанн Златоуст).

В доме ли отчем пребываешь, не рвись вон на свободу. Видишь, чем кончился подобный опыт! Убежал ли и проматываешься, остановись поскорей. Промотал ли все и бедствуешь, решайся поскорей возвратиться, и возвратись. Там ждет тебя вся снисходительность, прежняя любовь и довольство. Последний шаг самый нужный. Но распространяться насчет его нечего. Все сказано коротко и ясно. Опомнись, решись возвратиться, встань и спеши ко Отцу. Объятия Его отверсты и готовы принять тебя (Свт. Феофан Затворник).

 

Придите в себя

Почему покинул отчий дом юноша из притчи о блудном сыне? Ясно, почему. Он был молод, у него было много денег. Что дома? Труд, воздержание и послушание отцу. Но стоит, взяв свою долю, уйти от отца, и станет все наоборот. За воротами дома – свобода, независимость и наслаждения. Кто же добровольно горечь предпочтет сладости?

Сколько удовольствий можно вкусить, если имеешь молодость, силы и деньги! И поэтому спросим, что же плохого сделал младший сын? В чем не прав он? Разве не к наслаждению жизненными благами стремится любой человек? А если так, если главный интерес жизни в том, чтобы жить и радоваться, вкушая все сладкие плоды, которые удастся вкусить, то многие должны сказать: юноша прав, только вот отца не надо было обижать и с деньгами поступить более рассудительно, так, чтобы до конца жизни хватило.

Что же возразить на это? Может быть, скажем, что вовсе не к наслаждению призван человек? Труд, воздержание и послушание – вот жизнь, достойная его. Не сластолюбцем, а трудолюбцем должен быть любой из нас. Так учат детей, так пишут во многих “правильных” книгах, но мало кого это убеждает. И душа, и плоть стремятся к наслаждениям, и мало кто отказывается от них, если имеет возможность вкусить.

И мы, христиане, не будем спорить со сластолюбцами. Они по-своему правы. Ошибаются только в одном – путают сладость подлинную, наслаждение истинное с подделками, фальшивками. Подделки доступны и относительно дешевы – их можно купить за деньги. Вина, яства, одежды, ласки блудницы – все это доступно любому, если он при деньгах. Подлинная сладость – общение с Богом, созерцание Божественного Света, и вершина его – пребывание в Царстве Небесном. И если цена первого – деньги, то цена второго – подвиг. Подвиг не в том, мирском, смысле этого слова, связанном с героизмом, а в значении “подвижничество”, включающем в себя труд, воздержание и послушание, то есть все то, чего не захотел делать “блудный сын”.

Подвижники и аскеты изнуряли себя “бдением и пощением”, спали на голой земле и отказывали себе даже в самом, казалось бы, невинном удовольствии не потому, что не хотели радости, а потому, что хотели радости подлинной, хотели наслаждения настоящего, непреходящего и вечного, того, которое только у Бога, только в Боге, только в Царстве Небесном.

“Все это сказки, и мы не верим этому, – ответят многие. – Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Надо жить реальностью, не фантазиями”. Во все века были многие люди, решительно уходившие от Отца, чтобы обрести реальное, земное счастье. В XX веке целая страна, целый народ в большинстве своем пошел дорогою “блудного сына”. “Сказал безумец в сердце своем: “Нет Бога” (Пс. 13. 1). Безумец сказал, но многие поверили ему и стали строить свою жизнь без Бога. И вновь, как бывает всякий раз, когда кто-то из людей избирает путь “блудного сына”, свобода оборачивается тем, о чем читаем в притче: “И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему” (Лк. 15. 16).

Конечно, не всегда это происходит буквально. Но в том или ином виде конец этого пути – бесславие. Не в том смысле, в котором понимает славу и бесславие мир, а в ином, высшем. Люди, напротив, могут завидовать, восхищаться и прославлять того, кому, как им кажется, “посчастливилось”. Но душа, предавшись без остатка радостям века сего, в конце концов, обнаружит, что она стоит на четвереньках перед свиным корытом.

О блудном сыне читаем, что, “пришед в себя”, он решил возвратиться к отцу. Очень точные слова – “пришед в себя”. Сделать то же самое призывает сейчас Церковь каждого из нас. “Придите в себя, опомнитесь, пробудитесь. Вы, говорит Церковь, и сами не заметили, что снова оказались вдали от отчего дома”. Впереди – время Великого поста, время пути к Пасхе, к Святому Воскресению. Это и есть дорога домой. Отец ждет нас, но путь не близок. И радость встречи с Отцом – настоящая радость, и нет ничего слаще мига, когда, как в притче, Он обнимет нас, упадет на шею и станет целовать, а потом поведет в дом – блудных, грешных, но раскаявшихся и бесконечно любимых. Аминь.

Протоиерей Игорь Гагарин

 

Блудный сын: понятные и непонятые образы

Понятный и непонятный

Для меня притча о блудном сыне — это яркое описание типажей человека, сделанное Самим Христом. Но, к сожалению, мы не научились в этой притче видеть всю полноту. Мы забываем, что там представлены не только два персонажа: нерадивый блудный сын и отец. Там представлен и второй сын — верный.

Блудный сын для каждого из нас понятен — это образ нашего грехопадения, нашей жизненной гордыни. Все мы ежечасно и ежеминутно берем у Бога свою часть наследства в виде каких-то жизненных устремлений и привязанностей. Легко узнать себя в образе возвращающегося домой и принятого отцом блудного сына. Но кто из нас признает себя в том брате, который, возвращаясь после трудов с поля, увидел отцовскую радость о вернувшемся блудном сыне и пир, который устроил отец в его честь? И в сердце старшего брата рождается обида: «Я всегда был с тобой, а ты мне даже маленького козленка не дал с друзьями за трапезой разделить!».

«Где ты был раньше?»

Эта притча не только о тех людях, кто уходит, отпадает, а затем, придя в себя, возвращается, но и о тех, кто живет в Церкви, но которым обиды и отсутствие любви не позволяют жить в радости и принимать с радостью своих братьев.

Это же мы, верные христиане. Это о нас. Приходит человек в церковь — и мы его встречаем не радостью, а обидой: где это он болтался? Сейчас он задумался, мысль о покаянии ему вдруг в голову взбрела, а где ж он раньше был? Мы, которые всегда в церковь ходили, молимся — мы достойны быть христианами!

Радоваться вернувшемуся

Перед Богом все равны: и тот, кто ушел, а потом, «придя в себя», вернулся с покаянием, и тот, кто всегда с Богом. Радость о кающемся грешнике сегодня почему-то рождается только на небесах, а не в нашей повседневной церковной жизни, не среди воцерковленных людей.

Мы не научились радоваться возвращению каждого человека — вот та ценная мысль, которую я вижу в этой притче. Мы не должны задумываться о том, где брат промотал имение и почему именно сейчас вернулся домой.

Для того Церковь нам и предложила в эту подготовительную неделю перед Великим постом притчу о блудном сыне, чтобы мы научились чаще заглядывать в себя, узнавать себя в евангельских персонажах. Для того нам и само Евангелие дано, чтобы мы научились сверять свою жизнь с ним, а не просто наслаждаться чудными глаголами и красочными притчами Божьими.

Любовь отеческая: сын остается сыном

В притче есть образ отца. В нем Господь нам показывает Свою безграничную любовь. Есть абсолютная «свобода», которую предлагают человеку соблазны, и есть Божественная любовь, которую никакой человеческий грех не может превзойти. Она нам дает силу, надежду и упование, потому что нет такого момента, когда бы мы не могли прийти в себя и вернуться к Богу, прося Его помощи, как блудный сын: «Я не достоин быть Твоим сыном, но хотя бы как наемника прими меня, потому что я не могу без Тебя — я без Тебя погибаю».

И Господь не только прощает, но и покрывает все любовью. Сыновнее достоинство человеческое не убывает. Господь в этой притче отвечает на вопрос, насколько каждый человек дорог Ему — как родной сын. И никакие обстоятельства — своеволие, своенравие, гордыня человеческие на фоне Божественной любви не могут стереть этих отношений Отца и сына, Бога и человека, предстояния человека — сына, а не раба, трепещущего от страха — перед Богом.

Протоиерей Александр Агейкин