РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВОСЬМОМ ДНЕ МАРТА
Восьмое марта подошло, подкра’лось.
Как много в этом дне перемешалось.
Помянет ум, к разоблаченьям цепкий,
вновь Розу Люксембург и Клару Цеткин.
Всех прочих коммунисток обличит.
На чтущих этот праздник накричит.
А пьяный ум лепечет поздравленья,
признанья, анекдоты, восхваленья.
Назавтра это потеряет цену,
измены снова выползут на сцену.
Ум мирный вспомнит празднованье в школе,
тюльпаны девочкам, стихи о женской доле.
Подарки маме, бабушке, сестрице…
Всё простотой советскою искрится.
Ум философский в думах о родстве
души в мужском и женском естестве.
О Царствии Небесном, где опять
все будут целомудрием сиять.
Ум государственный в непроходимом мраке –
всё реже стали заключаться браки.
Похоже – вымирает наш народ.
И часто смерть чрез женщину идёт.
Ум женский комплиментов знает лживость.
Но тешит сердце призрачная живость
несущих магазинные цветы,
рекущих сладкозвучные тосты.
Врачебный ум находит выраженья,
чтоб объяснить про вред омоложенья,
про прорастанье рака из обид,
про то, что мозг от гаджетов кипит.
Ум верующий ищет совмещенья
застолья на работе и пощенья,
неосужденья пьяненьких девчат
с церковным воспитанием внучат.
Мой ум стремится к кротким объясненьям,
моленьям, утешеньям, примиреньям.
Но чувствую, что помыслов гряда
путь преградит сознанью, как всегда.
Давайте с мудростью, с молитвой,
с добротой переживём сей праздник непростой!
ЧЕЛОВЕК И КРЕСТ
Человек крестообразен.
Человек крестоподъёмен.
Хоть порой бывает грязен,
несговорчив, мутен, тёмен.
Человек есть перекрёсток
уходящего с грядущим.
Он – бездоннейший напёрсток,
черплющий бессмертье в Сущем.
Человек, перекрестившись,
невозможное свершает.
Крестозреньем укрепившись,
нерешимое решает.
Человек на человечиц
променял бы очень много.
Но, подумавши про вечность,
умирает ради Бога.
Человек свою окрестность
крестит пред войной, пред севом.
И обильно жнёт чудесность,
храмами украсив север.
Человек есть, как бы, крёстный
для болящего творенья,
сердца пилящий коросту,
в рай пускающий коренья.
Человек меняет крестик
на другого тяжкий крестик.
Он – святых любимый крестник.
Он распнётся и воскреснет.
27.09.2014, Коктал
СОРОК МУЧЕНИКОВ СЕВАСТИЙСКИХ
В холодном озере стоят
свечей неугасимых сорок.
Воск тела ветры леденят
вплоть до поджилок, до подкорок.
Над баней дым, внутри тепло.
Лишь отрекись – парная сменит
воды колючее стекло.
Венец спадёт, утешит веник…
Глядим из озера поста
на бани мантных, чебуречных.
Предательства тропа проста:
торт вместо заповедей вечных.
Видны из озера молитв
экранов сладостные бани.
Там яд убийственный подлит
в искристый кубок «Алазани».
У края озера трудов
есть бани-цирки, бани-пляжи.
Диван с подушкою готов,
посудомойщик робот даже.
Из озера безбрачья вид
на бани глаз огромных, нежных.
В них благостный уют горит,
на чадородие надежды.
В ужасном озере войны
нам предлагали баню мира
в обмен на западность страны,
на западню для командира.
У вод замёрзших нищеты
дымились бани банков, баров,
дворцов банальной красоты,
кладовок под размер ангаров.
О, сорок мучимых святых,
тех бань не рушьте, не тушите,
но от лампадок неземных
огонь терпенья в нас зажгите!
ВОСТОЧНЫЙ ПРАЗДНИК НАУРЫЗ
Прекрасны праздники…
Есть правильная праздность.
Пойми трудоголизма безобразность.
Целительны общенье, чтенье, пенье,
топленье баней, по лесам хожденье,
здоровый сон, с котятами игранье,
укладка мыслей, лакомств поеданье,
писанье писем, фотонье цветов,
переоценка жизненных шагов.
Работанье и отдыханье в меру
дадут здоровье, рассужденье, веру.
Вот Наурыз справляют на Востоке.
Задумаемся о его истоке.
Сей мир, что человеком искажён,
был в состоянье марта сотворён.
До христианства и до мусульманства
то ведали сыны непостоянства.
Хвалила мира дивного начало
душа, что о Создателе скучала.
Ещё земля сера’, скучна’, безцветна.
Но скоро плен отменят незаметно.
Леса наполнятся благоуханьем, пеньем.
Вновь растворится благодать с твореньем.
Дела земные, встречи неземные
устроятся на эти выходные.
Мы будем сорок мучеников славить,
за нерасцветших свечки в храме ставить.
Так хочется на Пасху видеть близ
всех ныне отмечавших Наурыз!
СПУТНИКИ
Чтоб одиночество не задушило нас –
нам, как планетам, спутники даются.
Горит один, когда другой угас.
Ботинки только парой продаются.
Часть спутников – колодка на ногах.
Они, то болтовнёю, то ворчаньем,
мешают на неведомых путях
в молчанье любоваться мирозданьем.
Они твердят уныло: «Не дойдём,
нас ждут овраг, разбойники и вьюга»
Уже ты ропщешь, что с таким вдвоём…
Мог взять бы Библию – таинственного друга.
Но после, отчужденье одолев,
поймешь, что жизнь – движение с нагрузкой.
И из котёнка вырастает лев,
из мальчика – герой отчизны Русской.
Как хочется стать спутником тому,
кто шествует как солнце огнево’е,
кто ярким словом разгоняет тьму,
спокойно забывая о покое!
Так с Павлом шёл апостол Тимофей.
Делил печаль гонений, битвы слова…
Как мало дружбы стало меж людей.
Как часто нас сопровождает злоба.
Где спутники священного пути?
Есть собутыльники, сожители, соседи,
с которыми удобно в ад идти,
запутавшись ещё сильнее в сети.
О, собеседники унынья моего.
О, сострадальцы моего боренья.
О, соучастники прекрасного всего.
О, сомолитвенники тихого горенья.
Вы всё же есть! Мой многоямный путь
так переплёлся с вашими путями.
Надеюсь ввысь ползти, хоть по чуть-чуть.
Да будет благодать со всеми вами!
ПУТЕШЕСТВИЕ В ГОРЫ 24 МАРТА
Мы ходили туда, где ни лёд, ни бетон
не сковали цветы – приложенье любви.
Муравьи забежали на дикий пион…
Потрудитесь над радостью, мысли мои!
Предисловье событий, судьб первый аккорд
прозвучали в поющих казахских степях.
От коровьих, наевшихся травушки морд,
пахнет творогом пасх, молоком в куличах.
Шерсть для кофт подрастает на спинках ягнят.
Сушняка наготовил мороз для костров.
На деревьях, на душах, что чёрны стоят,
ожидаем обилие чудных плодов.
В глубине у подснежника в жёлтой пыльце
копошится служанка здоровья – пчела.
Снег в оврагах заплакал, как дед при конце.
От воды этой жимолость гуще цвела.
Солнце вновь создаёт украшенье себе –
превратило часть льда в купола облаков.
Мы так щедро промокли и будем сипеть,
подбирая весне одеянье из слов.
Камни, скалы не тают. Для шага верны.
Они держат берёзы, как старец внучат.
Вместо ягод домой принесём тишины.
От безветрия флейты ущелий молчат.
Всюду мокрая грязь. Разрастался обрыв,
добавлялась коричневость в светлый поток.
Нам хотелось, про сеть суеты позабыв,
в сказках странствия жить, в притчах дальних дорог.
ПОДСНЕЖНИК
К словам, к их точности, мы, в большинстве, не стро’ги.
Не видим корни, путаем предлоги.
Возьмём «подснежник». Почему же «под»?
Ведь он не под сугробами растёт.
Средьснежник он, межснежник, послеснежник,
споспешник радости, раскаяния смежник.
Он собеседник сердца тонких граней,
играний солнца, снега умираний.
Любое чувство, жившее подспудно,
проявится в поступках безрассудно.
В года’ глухие гнёта и тоски
есть светлого грядущего ростки.
Противоснежник, контраснежник, антиснежник,
над Кролевой Снежною насмешник,
а для Весны – любимейший дружочек
весёлый бело-жёлтенький цветочек.
Подснежник под идущими снегами –
как воин пред бессчётными врагами.
Подсмертник, подтюремник, подпечальник
любой живущий – нищий и начальник.
Мы ежедневно, как бы, под мечом.
Снег бедствий на пороге мировом.
Но эта мысль от горя и ума.
А сердце говорит: «Прощай, зима!
Прекрасно всё. Твоих снежинок рой
сменился пчёлок дружной кутерьмой.
Там, где сугробы высились по грудь,
осталось льдьнок тающих чуть-чуть.
Вот смена караула красоты –
ушли сосульки, выросли цветы.
Не видно инея витушек на стекле.
Лучи согрели семена в земле.
Подснежник призывается на стражу –
хранить любовь подвымерзшую нашу.»
ОПАСНОСТИ
В горах клещи грозят энцефалитом.
У рек мешают мыслить комары.
Нельзя беспечно принимать дары.
Не выучишься без беды молитвам.
Дома горят от искорок под печкой.
Таится в розах чёрная змея.
Неразличимы пропасти края.
Бывает лошадь с порванной уздечкой.
В любимых – вывих, завих и подвох,
опасное подводное теченье.
Но не любить – тягчайшее мученье.
И терпишь кротко «тараканов», «блох».
Цветенье нам приносит аллергии.
Бисквиты диабет и диатез.
Сыны с отцами думают вразрез.
Мужей уводят женщины другие.
Но это уврачуется Крестом,
неупованием на знание земное,
стремлением в Отечество Иное,
где нету разрушения ни в чём.
30.05.2014, Алма-Ата
НАЗВАНИЕ СМЕРТИ
В словах-награды, в слове ж есть –
предощущенье наказанья.
О смерти нашей будут цвесть
иль холодить воспоминанья?
О ком-то скажут: «Он уснул».
Какая в этом слове милость!
Как-будто на часок вздремнул
и что-то доброе приснилось.
О ком-то скажут: «Отошёл».
Покажется, что недалёко.
А ведь до всех загробных сёл
такая трудная дорога.
О ком-то скажут: «Предал дух».
Продолжим тихо: «в Божьи руки».
Отрадно, если с этих рук
брал благодарно хлеб и му’ки.
О ком-то скажут : «Отстрадал».
Рот перекошенный омывши
увидят не тоски оскал –
улыбку, посланную Свыше.
«Преставился». Как там стоять?
Упасть бы, убежать, зарыться!
Но исцеляет благодать
пораненные нами лица
О ком-то скажут : «Он погиб».
Тревожно это выраженье.
Душой иль телом стал нежив
скончавшийся чрез убиенье?
О некоторых лишь жаргон:
«коньки отбросил», «ласты склеил».
От этих выражений стон
об участи шутов повеял.
О ком-то скажут: «Всё. Подох».
Насколько надо стать животным,
чтоб каждый только это мог
вслед бросить с ощущеньем рвотным.
Что скажут об умершем мне?
В день Богоматери Успенья
молюсь, чтоб не вопить на дне
с зарытыми без сожаленья.