В моей комнате ласточки сделали
два гнезда из комочков земли.
Они – дочери быстрые, смелые
величайшей крылатой семьи.
От столетних могильщиков-воронов
до живущих лишь день мотыльков
сколько крыльев и звуков даровано
нам – носителям боли и слов!
Вот кукушек втянули в гадания
о количестве будущих лет.
Много впадших в «куку» от познания
откровений, энергий, примет.
Вот орлы одноглавые медленно
совершают над степью круги.
Их движенья прекрасны, размеренны,
как правителей мудрых шаги.
Вот соловушка будит нас поутру
разговором о чистой любви.
Чтобы мы к музыканту, не к повару,
шли разрушить печали свои.
Где-то белые лебеди свадебны
в предвоенной озёр тишине.
Глухари меж пустыми усадьбами
ищут зёрна на бывшем гумне.
Плачут иволги, совы гугукают
Пеликаны летят на закат.
Дятлы в сердце стучащее стукают.
Попугаи всю дурь повторят.
Журавли в поднебесье курлыкают.
Петухи предваряют рассвет…
На толпу из людей многоликую
многоклювный несётся привет.
Почему же мне ласточки посланы?
Они низко летают к дождям,
комарами питаются, осами.
Ближе всех они селятся к нам.
Хвостик их необычный-раздвоенный.
Наш язык ведь бывает таким…
Сплю, чириканьем их успокоенный,
пред предсказанным счастьем моим.
ОМОВЕНИЕ НОГ
Нам заповедано на Вечери Христом
друг другу ноги умывать смиренно.
Но как исполнить это – не поймём.
Вернулись к равнодушью постепенно.
Раздарим бедным сапоги, носки.
Откроем ванну с душем для приезжих.
Прошедшим сквозь печали и пески
предложим фруктов сочных, простынь свежих.
Дадим мозолям пластырь, ранам бинт,
ослабшим мышцам-вкусненьких печений…
Ногами разума зашедших в лабиринт
избавим из ловушки лжеучений.
Сотрём безумных смрадные следы
в прихожей памяти противоречьем мудрым.
Омоем струями невидимой воды
родных дороги, помолившись утром.
Заменим ноги жившему без ног
машиною, рассказами, спиною.
Предложим одеяло, костерок
для пальцев обмороженных зимою.
Начистим туфли – заблестит наш гость.
Найдем его коленкам кремы, мази.
Сгипсуем кость, костыль подарим, трость…
С подошв отковыряем комья грязи.
Очистим ноги и самим себе,
чтоб не следить прилипшим прочно прошлым
в какой-то неиспачканной судьбе.
Растопчим книгу с содержаньем пошлым.
Так хочется буквально исполнять
святой обычай древности далёкой.
Но лучше всё повсюду омывать
слезой любви горячей и глубокой.
Каждый цветок – маленькая мироносица,
раздающая мироварницу почв.
Благоухание ветром разносится
в ящики сердечных почт.
Цветы пытаются отыскать, помазать
погребённого в нас Христа –
сквозь пещеру неотвечающего глаза,
сквозь неудивляющиеся уста.
Как много мается свободой убитых
на просторах майских лугов…
Над горою бутылок распитых, разбитых
реет облачко смрадных слов.
Пробивают асфальт, подвигают камень
оживившиеся ростки,
но им трудно беседовать с гордыми нами,
сдвинуть глыбу нашей тоски.
Потихоньку идут, расточив терпеливо
свои запах, яркость, отвар,
к тем сердцам, где ни солнышка, ни полива,
к тем кто духом и телом стар.
До глубокой осени лепестков больницы
будут каменность каменных врачевать.
А пока мне в горах беззвучно кричится
от чуда необъятное обонять.
ПАСХА
В две тысячи шестнадцатом году
совпала наша Пасха с Первомаем.
Мы, жившие в Союзе, вспоминаем
весенних демонстраций череду.
Ведущие к заутрене внучат –
носить хоругви, свечки, поминанья,
несли красноречивые воззванья
для вдохновенья трудовых бригад.
Я, хулиганя, подрывал шары,
не зная, что вот-вот с земного шара
исчезнет, разорвавшися, держава
и не для стройки схватят топоры.
Мир, труд и май… Травимый кем -то Брежнев
мог догадаться – надо лишь чуть-чуть:
внести во всё Божественную суть,
чтоб стать России радостней, безбрежней.
«Мир всем» – провозглашается в церквях.
У всех святых про труд везде читаем.
А в мае в красном службу совершаем.
Но это не вмещалось в головах.
Сто двадцать восемь наций в этот день
в республиках пятнадцати плясали,
капитализму фигу посылали,
бранили спекуляцию и лень.
Быть может, прошлого ошибки истребя,
нам с Божьей помощью опять создать такое:
певучее, большое, трудовое,
жить с совестью, болеть не за себя?
Возможно чудо, ведь воскрес Христос.
Всё переменится внутри, вовне, повсюду!
Но нужен труд, как предисловье к чуду
и солидарность, как приют от гроз.
30 апреля 2016 года, село Коктал
Великий Пост. Как много христиан
недопостятся, часть перепостится.
Пред погруженьем в постный океан
хочу чуть-чуть за слово зацепиться.
«Великий Пост»… Мэр, губернатор, царь,
верховный прокурор, министр обороны,
епископ, генеральный секретарь –
посты великие, превыше – лишь законы.
Нас, как бы, назначает сам Господь
на возвеличенную должность – Человека.
У нас под властью-собственная плоть,
бунтующая до скончанья века.
Под ней не менее мятяжный спрятан дух,
вокруг вселенная, лежащая в разрухе.
Тех отыщи, кто жив, кто не потух
кто не пропил мозг, печень, сердце, руки.
И с ними вместе собирай страну,
себя, весь мир. Таких головоломок
насмотришься, обманешь сатану,
ведь ты – святых любимейший потомок.
Ещё постом зовут ночной дозор,
охрану, укрепленье огневое…
Тревожно всё. В бинокль впился взор,
давно забыли мышцы о покое.
Рука готова надавить курок,
трепещет сердце под бронежилетом.
Кругом враги. Вот-вот начнут бросок.
Но через миг или грядущим летом?
Из под земли? Из туч? Из под воды?
С востока? С запада? А может сослуживец
окажется источником беды,
продавшись тайно недругам (паршивец!).
С такими мыслями вступая ныне в Пост
начнём поклоны, милости, молитвы.
Путь к Пасхе никогда не будет прост.
Путь к счастью весь проложен через битвы.
ДЕРЖАВНАЯ ИКОНА БОГОРОДИЦЫ
ДЕНЬ ПАМЯТИ 15 МАРТА
Сегодня чествуют Державную икону.
На ней мы снова видим русский трон,
неодеваемую на Земле корону,
хранимую для будущих времён.
В тот день, когда отрёкся от престола,
мы верим-не последний русский царь,
призвала Церковь вечная Христова
Царицу Богородицу, как встарь.
Она была на съездах, стройках, войнах,
в полях хлопковых, в дальних лагерях.
Во всём участвовала, самых недостойных
под старость в храм вносила на руках.
И прежде ведь не человечьей силой
империи роди’лись и ушли.
Над Римской, Византийскою могилой
вздохнём, сограждане разрозненной Земли.
Все Мономахи и Палеологи’,
потомство Рюрика, Романовых чреда
менялись, словно слуги на пороге
Творца, дарующего трудные года.
Правителям достойным – радость, слава,
лукавым – отлучение, позор.
Но не царями держится держава,
несломленная в бурях до сих пор.
Мы все-цари, но в нас же-Ленин, Троцкий,
в нас – скрытый бунт, красивое враньё.
Ум – то возвышенный, то подлый, плоский, плотский.
Ужасно – когда каждый за своё.
На Чаше Правды взвешен каждый волос …
вот-волос пострига, вот – волос пьяных драк.
День каждый – выборы. Мы отдаём свой голос
– то за спасенье, то за страшный крах.
Какое слово чудное – «держава».
в нём-воздержанье, сдержанность. Держись
корабль Руси при ветрах слева, справа.
В тебе Христос – Путь, Истина и Жизнь.
НА КАНОНЕ АНДРЕЯ КРИТСКОГО
Нача’лся пост, читается канон
Андрея Критского-святителя Гортины.
Опять плывут пред золотом икон
внутрисердечной ржавчины картины.
Уже веков тринадцать каждый пост
своей души неумолимый критик
над пропастями расстилает мост
старинных слов, напоминавших крики.
Вот крик Адама. Видя наготу,
предвидя соблазнённых наготою,
он простирает руки в высоту,
напуганный своею пустотою.
Вот крик Давида. Победив врагов,
он был пленён в объятья Вирсавии’.
О, сколько пало воинских полков
от силы женской! Боже, воззови их!
Вот крик Ильи о слепоте людей,
танцующих пред статуей Ваала…
У стен собора веселей, шумней
толпа почти о том же танцевала.
Вот крик Христа. Но это общий крик
рождённых, обожжёных, разлучённых.
Вся боль людская сли’лась в этот миг,
дополнив муку рук и ног пронзённых.
Святой Андрей устами всех кричит
о немощах своих, о Византии,
которая пленённая лежит,
солдатов ожидая из России.
Вот двести пятьдесят неповторимых строф
прочитаны. Старушки гасят свечки.
Не хочется, послушав чудных слов,
чудаческие говорить словечки.
Не хочется кричать – увидев гол, прыжок,
разлитый суп, победу в лотерее.
Кричу беззвучно – что за годы сжёг
так много сил, не сделавшись добрее.
Крым-полуостров… это безобидно.
Быть полу-кем-то, полу-чем-то стыдно
тому, кто создан монолитно цельным,
предельно собранным, сердечно беспредельным.
Полу-мужчин и полу-женщин стаи
ликуют, что давно в могиле Сталин.
Возьмёт ли кто суровой власти бремя,
вернёт ли мужества и женственности время?
Вот полу-правда дружит с полу-ложью.
А вдумаешься – скулы сводит дрожью.
Полу-священники и полу-коммерсанты
скупают доллары и продают таланты.
Полу-славяне – полу-англичане
опять о гибели России закричали.
Быть искренним врагом не так уж подло,
чем жить всё время прячась в маску «полу-».
Но что ругаться… сам я – полуостров.
К земле прирос мой располневший остов.
Но часть меня окружена морями –
морями радости, глубокими псалмами.
Вот в ссоре с Западом мы из-за Крыма ныне.
Но это здорово! Не быть нам полу- ими!
ПЕРЕВОД С ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО
«Господи, Владыко живота..»
А «живот» – «жизнь» значит в переводе.
Брюхо – цех, где варится еда,
здесь жирок скопился за года,
здесь мы платим дань больной природе.
А живот-духовно шире. Он –
чрево матери, предсердье, база пенья,
кровочисткой печени снабжён,
кучей органов чудесных наделён,
пункт последний крестоосененья.
Есть живот словесный – ясный ум.
Переваривает фильмы, книги, речи,
очищает накопленье дум –
этот постоянно щумный ЦУМ,
силы дарит, яду лжи перечит.
Вот-животные. Без них не проживёшь.
Кот у ног ночуют, бык – в желудке…
Наблюдая их – себя поймешь,
что-то скотское в душе навек уймёшь,
отвлечёшься в скорбные минутки.
Если б мог я «положить живот»-
не в значенье: брю’шко на перинки,
а погибнуть с верой за народ,
что Владыке жизни принесёт
обо мне живейшые слезинки.
21 марта 2016 года
НАУРЫЗ
Прекрсны праздники… есть правильная «праздность».
В трудах без отдыха сокрыта безобразность.
Нам так нужны общенье, сон, читанье,
топленье баней, лакомств поеданье.
мечтанье, размышленье, в лес хожденье
игра с детьми, про вечность рассужденье,
писанье писем, рвание цветочков,
пересмотренье жизненных шажочков.
Вот «Наурыз» справляют на Востоке.
Смысл праздника высок в своём истоке.
Наш мир, что нами к хаосу упущен,
был Богом в марте сотворён, запущен.
Об этом помнили сыны непостоянства
до христианства и до мусульманства.
Справляет мира дивного начало
сознание, что о Творце скучало.
Ещё земля сера’, скучна, безцветна.
Но скоро плен отменят незаметно.
Всё прорастёт, зазеленеет с пеньем
цветки плодами станут, те – вареньем.
Тяжёлой нашей жизни повороты
смягчают лет и зим круговороты.
Мы рады, что нам дали выходные
на дни таинственные, постные, святые.
И можно сорок мучеников славить,
цветочки свеч в садах духовных ставить.
Пусть все, кто прибавленье дня справляют,
о вечности в Пасхальный День узнают!
СПОРЫ О ВСТРЕЧЕ В ГАВАНЕ
Как много раскольников стало теперь,
Раскольниковых с топорами!
Распахнута ртов сквозняковая дверь
над правящими главами.
Уж эта Гавана! Всё в кубе не так,
нам кажется, вышло на Кубе.
И «курит гавану» из слухов простак
в горячем ревнительском клубе.
Пускай даже – всё непомерно страшней.
Пускай совершилась ошибка…
Святые не так обличали людей,
как прессы колючей подшивка.
Нельзя накричать на уставшую мать
за помощь предавшему бате,
за эту попытку поверить, понять
утопшего в водке и мате.
Положим на полку свои языки,
достанем лекарство молений.
Своих тяжелейших грехов рюкзаки
нам встать не позволят с коленей.
Христос всё исправит премудро без нас.
Верней, наши боли, сомненья
учтёт при сжигании разных зараз
на теле святого ученья.
Святых патриархов, правителей сонм,
с великою вашей любовью
пошлите властям вразумительный сон!
Не дайте нас съесть пустословью!
23 марта 2016 года
Как происходят перемены
в природе, внешности, судьбе?
Хоть порки жизни безременны-
мы боль предчувствуем в себе.
Звенят звонки аварий, раков,
потерь квитанций, паспортов.
Обилие «дорожных знаков»
указывают:будь готов.
Видать большая переменка
вслед за уроком начала’сь,
на молоке покоя пенка
отпившими разорвала’сь.
Какие-то то другие лица
чего-то нового хотят.
Какие-то другие спицы
речь вяжут, осликов казнят.
Посмотришь в зеркала’ – и сам ты
неузнаваемо другой.
Взглянёшь в окошко – не «Нисаны»,
а брички мчат по мостовой.
Цветочки летние пожухли,
снега покрыли дно лощин.
Две девочки-воображули
украшены в вуаль морщин.
Флаг изменился над обкомом.
Роддом, дурдом ли? Кто поймёт?
В любимом городе знакомым
остался только небосвод.
Цель этого людское сердце-
центр неизмеренных измен.
Оно должно перетереться
на мелкой тёрке перемен.
Чтоб в россыпи сердечной пыли,
добавив слёз о неземном,
нам сердце новое слепили,
скучающее об ином.
О настоящем, вечном, чистом
в непеременчивых мирах…
Да даруется атеистам,
авангардистам, коммунистам,
артистам, даже экстремистам
лекарство перемен в сердцах.
Мне свойственна нерешительность…
Объём, нерешимость задач
превысили рассудительность,
пришли отупенье, плач.
Сомнений больших разрушительность,
властительность мнений чужих
воспитывают нерешительность
на перепутьях земных.
Брожу по горам отрешённо,
чтоб кто-то решал за меня
разумно, резко, резонно
вопросы веков и дня.
Легко порешит унынье
остатки моих мозгов,
когда б не дружил я с синью
над вспененностью хребтов,
когда б я не брал советов
у искренности цветов,
у радужности рассветов,
у вечности ледников.
Решай решето сознанья-
как ты не пропустишь вновь
бурлящие воды желанья,
кипящую злостью кровь.
Поэтому надо скрываться,
отмалчиваться, не решать,
чтоб горько не ошибаться,
чтоб словом не убивать.
А там, вдруг, глядишь-решенье
явилось как-то само.
Пускай оно-планов крушенье
и, словно пророки, прямо.
Но ценно-что это Свыше,
не слева, не от себя.
Путь ясен, золотом вышит,
иди, лбом скалу дробя!
ПОДСНЕЖНИК
К словам, к их точности мы, в большинстве, не стро’ги –
не видим корни, путаем предлоги.
Возьмём подснежник. Почему же «под»?
Ведь он не под сугробами растёт.
Средьснежник он, межснежник, послеснежник,
споспешник радости, раскаяния смежник.
В названье-путь подснежника до граней
играний солнца, снега умираний.
Любое чувство, что у нас подспудно,
пробиться может делом безрассудно.
В года глухие гнёта и тоски
есть будущих побед Руси ростки.
Противоснежник, контраснежник, антиснежник
для царства Королевы Снежной-грешник.
А для Весны красавицы – дружочек
весёлый бело-жёлтенький цветочек.
Подснежник часто губится снегами,
ведь март нередко дружит с холодами.
Возможно он подснежником зовётся
от ожиданья, что метель вернётся?
Подсмертник, подтюремник, подпечальник
бездомный каждый и любой начальник.
Мы ежедневно как бы под мечом.
Снег войн уж на пороге мировом.
Но эта мысль от горя и ума,
а сердце говорит: «Прощай, зима!
Прекрасно всё. Твоих снежинок рой
сменился пчёлок дружной кутерьмой.
Там, где сугробы были нам по грудь,
осталось льдьнок тающих чуть-чуть.
Сосулек вместо выросли цветы…
Здесь смена караула красоты.
Подснежник вместо инея на страже,
чтоб благодарности не пошатнуться даже»
ПОСВЯЩАЕТСЯ ГОСТЕПРИИМНЫМ ЖИТЕЛЯМ ЧУНДЖИ.
Когда немного позади беда,
когда немного впереди ночлег
необходима тёплая вода-
ещё не пар она, но и уже не снег.
Пробравшись с закопчёным котелком
сквозь тёрн до речки, свежесть зачерпну.
Потом расковыряю топором
на щепочки упавшую сосну.
И скомкав строчки глупых новостей
газету превращу в пучок огня.
Молекулы дойдут до скоростей,
достаточных, чтоб обогреть меня.
Достаточных, чтоб заварить траву
с обилием целительнейших свойств.
Я запою, заплачу, заживу,
забуду день с разливом безпокойств.
Омою ноги, гланды защищу
горячей влагой. До горячих слёз
благодаренье ночью возращу,
преодолею жизненный мороз.
Такая мелочь-тёплая вода…
В душе необъяснимое кипит.
Пускай поивших, мывших навсегда
Господь от охлажденья сохранит.
А их так много! Бани, чайханы
усердно звали у моих дорог
переживать подобие весны,
почувствовать, что рядом с нами Бог.
8 МАРТА
Зачем объединяют в женский день
существ настолько разных состояний?
Не лучше ль, разобравши сей плетень,
дать каждой ветке дату ликований?
День новорожденной, допустим, на апрель,
когда пробились молодые почки.
Великих дел прославим колыбель,
большое древо разглядим в росточке.
День девочки поставим на сентябрь.
Ещё они с огромными бантами
несгорбленно за партами сидят,
помочь стремятся устающей маме.
День девушки, примерно на июнь,
чтоб быть цветочкам вечности рекламой.
Крючки для девушек везде, куда не клюнь.
Толкают их стать девкой, бабой, дамой.
День мамы тоже не смешать с другим,
подходит август щедрый, многоплодный.
Кто маминой молитвою храним –
спасает тонущий корабль народный.
День бабушки отпразднуем зимой,
когда метели гонят в дом для сказок.
Родятся нежно в голове седой
снежинки притч, алмазинки подсказок.
День женщин веруюших-мироносиц день,
эмансипированным – их восьмое марта.
Отдельный день-для женщин деревень,
отдельный-для поклонниц авангарда.
Спортсменки не похожи на ткачих,
монахини от снайперш отличимы.
Всё гармонично на местах своих.
Все разными лекарствами лечимы.