Насыщение народа пятью хлебами (Мф., 58 зач., XIV, 14–22)

И, выйдя, Иисус увидел множество людей и сжалился над ними, и исцелил больных их. Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.

Но Иисус сказал им: не нужно им идти, вы дайте им есть.

Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы.

Он сказал: принесите их Мне сюда.

 И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.

И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

Из года в год и из поколения в поколение мы читаем Евангелие в новых контекстах и перед лицом новых обстоятельств – исторических или личных. И каждый раз тот или другой отрывок может ударить нас в душу по-новому.

Сегодня мы читаем о насыщении народа Христом. И чаще всего у отцов Церкви и у духовных писателей читаешь о их чувстве изумления о милосердии Божием и о власти Бога, Который мог напитать столько народа столь малым, Который мог творить чудеса в мире, таком Ему чуждом, когда хоть искра веры, хоть трещинка в броне нашего неверия позволяла Ему действовать.

При чтении сегодня этого Евангельского отрывка, меня по-новому поразили слова Христа. Ученики обращаются к Нему, чтобы Он отослал толпу, потому что день на исходе, ближайшие селения далеко, они ослабеют на пути от усталости и ночных сумерек, если останутся дольше: а ведь они не ели весь день, вслушиваясь в животворящее слово Христово. И Христос говорит ученикам: Нет, им не нужно уходить, – дайте вы им есть… Но как же они могут накормить такую толпу людей, мужчин, женщин и детей, у них всего пять хлебов и две рыбки? И тут – вызов Христа ученикам, и вызов Христа нам. Да, – в каком-то смысле один только Бог может совершить это чудо; но только если мы содействуем этому чуду открытостью нашего сердца и открытостью наших рук, вложив в чудо все, что у нас есть. Христос не сказал ученикам: сберегите то, что вам нужно самим, и отдайте остальное, отдайте другим то, что останется: Он сказал: возьмите все, что у вас есть, и отдайте все…

Не говорит ли это нам Господь сейчас, особенно подчеркнуто, когда мы так обеспечены так богаты, так благополучны, и когда день за днем мы слышим о голоде, и о нищенстве, и о голодной смерти тысяч и тысяч людей? И Господь нам говорит совсем просто: отдайте то, что у вас есть, и предоставьте Мне действовать дальше: не просите Меня о чуде, когда вы можете сделать то, что нужно…

Апостолы могли сделать немного: они могли только разделить пять хлебов и две рыбы: но мы можем поделиться так многим! Если бы наши сердца были открыты, и если бы сердца каменные Бог претворил в сердца плотяные, если бы мы научились хоть немного – о, хоть самую каплю! – деятельной любви к ближнему, то не было бы голода в мире.

И сегодняшнее Евангелие говорит нам: оглянись вокруг: оглянись на каждого человека, который голоден, каждого человека, который бездомный, каждого человека, который в нужде, и помни, что каждый из этих людей – твоя ответственность, что весь их голод, вся их бездомность, все их нищенство в конечном итоге – результат твоего благополучия, твоего удобства, твоей обеспеченности и твоего отказа разделить, поделиться, дать. Дать не больше того, что есть, а просто дать.

Если бы мы только помнили, что, как сказал один святой, имени которого я сейчас не припомню, когда он съедает кусок сверх своей необходимости, когда он приобретает или удерживает что-то сверх своей строгой нужды, он украл это у голодного, он украл это у бездомного, он украл это у замерзающего, – он вор!.. Не относится ли это к нам еще острее, чем к этому подвижнику?

Мы должны задуматься над этим: ведь мы ведем себя, как плохие, нечестные управители; потому что есть такая вещь, как управление, ответственность за богатство – интеллектуальное, эмоциональное, нравственное, материальное. Вы, вероятно, помните рассказ о недостойном, неверном управителе, который мошенничал и обкрадывал своего хозяина; и когда хозяин обнаружил его нечестность и пришло ему время расчета, то управитель позвал тех, кто был должен его хозяину, и списал, уменьшил их долг. Вот нечто, чему мы можем научиться. Он обратился к людям, и помог им, чем только мог: мы этого не делаем.

Задумаемся над этими словами Христа: людям не нужно уходить от Моего присутствия, чтобы напитаться; дайте им вы то, что нужно.. И если бы мы оглянулись вокруг себя – не куда-то в заморские края, а просто вокруг себя – на нужды людей, которые голодны, которые бездомны, которые лишены прав, или просто на соседа, на ближнего, который временами так одинок, нуждается в поддержке, нуждается в дружбе, в солидарности, мы начали бы выполнять этот завет Христа.

Но не станем обманываться; не добрым словом, не ласковым жестом мы его выполним; Христос сказал: отдайте все, что у вас есть… А нам, принимая, может быть, в учет малость нашей веры, узость и жесткость наших сердец, Он скажет: Дайте то, что в вашей жизни лишнее, ненужное, – но вдумайтесь правдиво, что такое этот излишек, что вы тратите на себя, даже не получая от этого ни радости, ни удовольствия, ни выгоды. Отдайте это, а потом предоставьте Богу восполнить ваш дар и сделать остальное.

Это – суд Божий надо мной; и это тоже призыв, с которым Бог обращается к каждому из вас. Аминь!

Митрополит Сурожский Антоний

 

Святой Апостол первомученик и архидиакон Стефан

После Пятидесятницы и Сошествия Святого Духа на апостолов множество людей обратилось к исповеданию Христа, внемля пламенным речам учеников Христовых и видя сотворенные ими чудеса. Сделавшись через святое крещение членами Церкви Христовой, новообращенные оставляли все свое имущество, возлагая вырученные деньги к ногам святых апостолов. Избавившись от мирских привязанностей и уз, они жили сообща, единые сердцем и душой. Продолжая неукоснительно исполнять все религиозные предписания в Иерусалимском Храме, они затем собирались частным образом, внимая апостольским проповедям, славя Господа Иисуса Христа и с радостью участвуя в празднестве вечной жизни – святой Евхаристии, знаменовавшей их общение с Богом и взаимную любовь во Христе (см.: Деян. 2:42-47,4:32-34).

Поскольку число последователей новой веры непрерывно росло, двенадцать апостолов постановили назначить семерых братий, славных мудростью и исполненных Духа Святого, для помощи апостолам в заботах о повседневных нуждах общины. В первую очередь речь шла о служении во время совместной трапезы и попечении о вдовах и неимущих. Таким образом, сами апостолы, избавленные от материальных забот, могли полностью посвятить себя молитве и наставлению в вере. Тогда же апостолы возложением рук поставили на служение семерых диаконов: Стефана, Филиппа, Прохора, Никанора, Тимона, Пармена и Николая (Деян. 6:1-6).

Деятельность Стефана, поставленного во главе диаконов, выходила за рамки чисто материальных вопросов жизни общины. Исполненный благодати Духа Святого и наделенный даром чудотворения, обладавший властью говорить как посланец Божий, Стефан вызывал у окружающих восхищение. Поэтому однажды разъяренные иудеи, будучи не в силах противостоять его доводам, ложно обвинили Стефана в богохульстве и стремлении ниспровергнуть Закон и привели в синедрион на суд к первосвященнику.

Молодой диакон бесстрашно предстал перед судьями. Дух Божий, Который Христос обещал ниспослать Своим ученикам, когда им нужно будет отвечать на обвинения (см.: Мф. 10:19), вложил в его уста пламенную речь. Диакон напомнил жестокосердным иудеям о неизменной благости и долготерпении Божием к Его народу и о том, что Господь, верный Своему завету с патриархами, всегда приходил на помощь избранным Своим. Многими чудесами, знамениями, победами, обетованиями, великими откровениями, явленными Моисею на Синае и в пустыне, – на протяжении всей истории Израиля Бог всеми силами стремился оторвать избранный Им народ от привязанности к тварному миру и отвратить его от идолослужения. Но народ продолжал упорствовать. Даже когда на землю явился Спаситель и Искупитель, во исполнение обетований, данных патриархам, и предсказаний, произнесенных пророками, иудеи по-прежнему оставались необрезанными сердцем и все так же упрямо не желали ходить путями Духа Святого: «Как отцы ваши, так и вы: кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы» (Деян. 7:51-52).

Сердце Стефана было при этом до того исполнено благодати Божией, что весь облик его стал подобен ангельскому, из уст лились богодухновенные слова, а на его лице отобразилось небесное сияние, какое Сам Господь явил в день Своего преображения (см.: Мф. 17:6; Лк. 9:29). Видя Стефана облеченным в столь неотразимую славу и подобным небесному ангелу (см.: Деян. 6:15), судьи иудейские пришли в ярость. А перводиакон, подняв глаза к небу, воочию узрел Господа во всем сиянии Его славы, которая будет явлена в конце времен, и воскликнул: «Вот, я вижу Небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56). Не в силах стерпеть этого свидетельства прославления Христа как одного из Пресвятой Троицы и Его телесного вознесения на небо, разгневанные иудеи закрыли себе уши и, набросившись на Стефана, вывели его за городские стены и побили камнями.

Святой мученик встретил смерть с радостью и душевным спокойствием, почитая для себя счастьем последовать примеру Учителя. Каждый брошенный в Стефана камень был подобен ступени, возводившей его к созерцанию вечной славы Христовой, которую он успел засвидетельствовать еще при жизни. Непрестанно призывая имя Господне, святой Стефан при своем последнем издыхании успел произнести, подобно поднятому на Крест Иисусу, слова наивысшей любви к своим врагам: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7:60, ср.: Лк. 23:34).

Украсив Церковь драгоценными жемчужинами своей крови, святой Стефан первым ступил на путь в Небесное Царство, проложенный Страстями Господа Иисуса Христа. Своей добровольной смертью за правду святой первомученик стал сопричастником нетленной небесной славы. Явленная же святым Стефаном совершенная любовь к Богу и ближнему, побудившая его простить даже своих палачей, сделала его одним из первейших друзей Божиих. К заступничеству мученика прибегают все те, в ком горит желание также ступить на стезю мученичества и достойно пройти ее до конца. Они ведомы созерцанием сияющего лика первомученика Стефана, свет которого соединяется со светом Вифлеемской звезды.

Мощи его, погребенные благочестивыми людьми, были обретены в 415 году в Кафаргамале священником Лукианом, которому было видение, а затем перенесены в Иерусалим. Там они упокоились в церкви, построенной в честь святого императрицей Евдокией, супругой Феодосия Младшего. Впоследствии драгоценная святыня была перенесена в Константинополь, а частицы мощей святого первомученика Стефана быстро разошлись по всему христианскому миру .

Православный калнедарь

 

Покаяние – основа духовной жизни

Невидение своих грехов – признак духовной болезни. Почему подвижники видели грехи свои бесчисленные, как песок морской? Все просто: они приближались к источнику света – к Богу и начинали замечать такие тайные места своей души, которые мы просто не замечаем. Они наблюдали свою душу в ее истинном состоянии. Довольно известный пример: допустим, в комнате грязно и не убрано, но сейчас ночь, и все скрыто полумраком. Кажется, что все более-менее нормально. Но вот забрезжил в окошко рассвет, в комнату проник первый лучик солнца, осветил ее половину. И мы начинаем замечать беспорядок. Дальше – больше, и когда солнце освещает уже всю комнату, грязь и разбросанные вещи видны повсюду. Чем ближе к Богу, тем виднее грехи.

К авве Дорофею пришел один знатный горожанин маленького города Газы, и авва спросил его: «Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своем городе?». Тот ответил: «Считаю себя за великого и первого в городе». Тогда преподобный снова спросил его: «Если же ты пойдешь в Кесарию, за кого будешь считать себя там?». Человек тот ответил: «За последнего из тамошних вельмож». – «Если же ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?». – «Там буду считать себя за одного из простолюдинов». – «Если же пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты будешь считать себя?» И тот человек ответил: «Почти за нищего». Тогда авва сказал ему: «Вот так и святые: чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными».

Исповедь – это не отчет о духовной жизни (что в ней хорошо, а что плохо) или беседа со священником. Это есть обличение себя, без всякого самооправдания и саможаления. Только тогда мы получим удовлетворение и облегчение и отойдем от аналоя легко, как на крыльях. Господь и так знает все обстоятельства, которые нас привели ко греху. И совершенно недопустимо рассказывать на исповеди, какие люди нас подтолкнули ко греху. Они ответят за себя сами, мы же должны отвечать только за себя. Муж, брат или сват послужили нашему падению – не имеет сейчас никакого значения; нам необходимо понять, в чем виноваты именно мы сами. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Кто привык каяться здесь и давать ответ за свою жизнь, тому легко будет давать ответ на страшном суде Божием».

Святые отцы называют исповедь вторым крещением – крещением слезами. Как и в крещении, нам дается дар – прощение грехов, и нам нужно ценить этот дар. Не нужно откладывать исповедь на потом. Исповедоваться надо чаще и подробно. Неизвестно, сколько нам Господь дал времени на покаяние. Каждую исповедь нужно воспринимать как последнюю, ибо никто не знает, в какой день и час Бог призовет нас к Себе.

Не нужно стыдиться исповедовать грехи, нужно стыдиться совершать их. Многие думают, что священник, особенно знакомый, осудит их, хотят на исповеди показаться лучше, чем они есть, самооправдаться. Уверяю вас, что любого батюшку, который более-менее часто исповедует, уже ничем нельзя удивить, и вы вряд ли скажете ему что-то новое и необычное. Для духовника, наоборот, великое утешение, когда он видит перед собой искренне кающегося, пусть даже в тяжких грехах. Значит, он не зря стоит у аналоя, принимая покаяние приходящих на исповедь.

В исповеди кающемуся дается не только прощение грехов, но и подается благодать и помощь Божия на борьбу с грехом. Поэтому исправление своей жизни мы начинаем с исповеди. Приведу пример из Соловецкого патерика, как блудная страсть оставила подвижника только после исповеди перед старцем. Соловецкий старец Наум рассказывал: «Раз привели ко мне женщину, желавшую поговорить со мной. Недолгой была моя беседа с посетительницей, но страстный помысел напал на меня и не давал мне покоя ни днем ни ночью, и при этом не день или два, а целых три месяца мучился я в борьбе с лютой страстью. Чего только я не делал! Не помогали и купания снеговые. Однажды после вечернего правила я вышел за ограду полежать в снегу. На беду заперли за мной ворота. Что делать? Я побежал кругом ограды ко вторым, третьим монастырским воротам – везде заперто. Побежал в кожевню, но там никто не жил. Я был в одном подряснике, и холод пронизывал меня до костей. Я едва дождался утра и чуть жив добрался до келии. Но страсть не утихала. Когда настал Филиппов пост, я пошел к духовнику, со слезами исповедал ему свое горе и принял епитимию; тогда только, благодатью Божией, обрел я желаемый покой».

(Продолжение следует.)

Священник Павел Гумеров