Какой-нибудь идеолог борьбы с Церковью вполне естественно может выражать свое мнение. А позволено ли это верующему? Говорят, что атеизм в моде, а веру называют болезненной привязанностью к прошлому.

Мы считаем, что те, кто безжалостно нападает на Церковь, не имеет права лить крокодиловы слезы по поводу взлета коррупции. Церковь всегда говорила о нравственности, искренности, честности и истинности. Цунами, что торжествует сейчас, увлекает за собой и нивелирует абсолютно все. Уже давно умолкли пророческие голоса, и нет труб, зовущих к восстанию. Молчит пустыня. Не слышна проповедь покаяния, как будто подобное является чем-то постыдным.

Мы уже неоднократно подчеркивали тот факт, что после глубокого размышления и самопознания необходимо некое духовное бодрствование. Требуется некое сознательное обновление, преобразование и подъем. Аскетика «Добротолюбия» постоянно говорит нам об отказе от всего лишнего и приобретении необходимого, жизненно важного и существенного. Есть некая обмирщенная жизнь, противопоставляющая себя Богу, какая-то маниакальная обмирщенность, какое-то чисто антидуховное и антиподвижническое отношение. Это образ мыслей, не предполагающий смирения, раскаяния и прощения.

Совершенно неправы те, кто поддается антипатии, лености, фатализму и пессимизму. Пришло время восстать от сна безмятежности. Нельзя вечно только и делать, что рассуждать. Нужно когда-нибудь и принимать лично серьезные и важные решения. Нам не хватает мужества, удали, храбрости и сил, для бесстрашного исповедания веры. Сегодня весьма распространены дух вызывающей беспокойство трусости, виноватого молчания, вопиющего отсутствия, недостойного отказа от участия в чем-либо, а также основанные на интригах союзы и дипломатические соглашения.

На этом туманном фоне нас будит ото сна весть о святых женах-мироносицах из сегодняшнего евангельского чтения. В тот час, когда испуганные ученики прятались, женщины вдруг стали смелыми и бесстрашными. Их огромная любовь сделала их мужчинами в душе, придав мужества, героизма и неустрашимости. А любовь и отвага наполнили их сердца радостью. Они не нашли мертвеца, которого шли помазать миром. Их учитель воскрес, как и предсказывал им ранее. Мироносицы обличают бездействие нынешних христиан, которые тоже подверглись влиянию духа материализма своего времени. Воскресший Христос не занимает в их сердце центрального места.

Сильная любовь этих простых и слабых женщин заставляет их бежать на гроб Живодавца. К своему изумлению они находят его пустым, а потому недоумевают, удивляются, ликуют и воодушевляются. Они купили дорогих благовоний, встали рано утром, изгнали из своих сердец беспокойный страх и пришли на гроб до восхода некоего изумительного солнца. Все для них светло, чисто, непорочно, священно, честно, прозрачно, чарующе, светоносно, благодатно и радостно. Они пришли, чтобы помазать благовониями, но вместо этого умастили благовониями их самих. Их жизнь наполнилась бесконечным светом, смыслом, жизнью, бесстрашием и сладостью.

В трудных обстоятельствах жизни в зловонном, мрачном, бесчувственном и враждебном мире женщины могут стать женами-мироносицами. Пусть их добрая чувствительность, большая нежность, необычайное терпение станет бальзамом утешения, нежностью оптимизма и приветствием жизни. Пусть ослабнет внутрисемейное напряжение, не обостряются отношения среди друзей, уменьшится количество трудовых споров, а жизнь пусть станет более человечной. Не перевелись жены-мироносицы и в нынешнем нашем неустойчивом мире. Это матери, которые постоянно бодрствуют, это благородные супруги, это терпеливые учительницы и неутомимые медсестры, это молодые и пожилые с их замечательной застенчивостью, чарующей надеждой и творящей чудеса любовью, которые вновь умащают мир ароматами, делают сладкой горечь жизни, вносят умиротворение, успокаивают, утешают и заботятся об очерствелых людях.

Цунами можно победить дерзновенной любовью, действиями, подобными поступку жен-мироносиц, слезами покаяния верующих. Пришло время покопаться внутри себя и найти неизвестные сокрытые силы для того, чтобы справиться с отвратительными состояниями, отравляющими нашу жизнь и превращающими в лед наши сердца. Именно этому нас учат и на это вдохновляют жены-мироносицы, ибо они более терпеливы, смиренны и выносливы.

 

О разговорах в храме

Оптинский старец преподобный Амвросий славился необыкновенной добротой и лаской ко всем приходившим к нему за духовным советом. Он давал наставления с неиссякаемой жизнерадостностью, часто в рифмованной и даже шутливой форме. Писатель Евгений Погожев (Поселянин) говорил: «Меня поразила его святость и та непостижимая бездна любви, которые были в нем. И я, смотря на него, стал понимать, что значение старцев - благословлять и одобрять жизнь и посылаемые Богом радости, учить людей жить счастливо и помогать им нести выпадающие на их долю тягости, в чем бы они ни состояли».

Но, когда это было необходимо, преподобный старец умел быть взыскательным, строгим и требовательным. Поэтому у любящего батюшки есть грозное высказывание, которое часто любят размещать в притворах православных храмов: «Многие скорби посылаются разговаривающим в храме». Безусловно, святой имел в виду разговоры во время богослужения.

Когда человек пьет и у него цирроз печени - всем понятно, отчего с ним приключилась такая беда. А когда человек грешит, например, разговаривает в храме - ему не виден собственный грех, он его не замечает - и, если случаются скорби, частенько говорит, что его наказал Бог. Бог не наказывает. Скорби - естественное следствие греха, как цирроз у алкоголика. Посылаемые нам скорби - это не гнев Божий по отношению ко грешащему человеку - Бог есть Любовь и только Любовь. Скорби свидетельствуют о том, что в нашей духовной жизни что-то неблагополучно. Скорби - это свидетельство того, что мы еще духовно живы, призыв задуматься о том, что происходит в духовной жизни. Скорби понуждают покаяться, то есть изменить свою жизнь. Скорби - это милость Божия, это наша духовная чувствительность.
«Многие скорби посылаются разговаривающим в храме».

Типичная картина: перед тем как причастить пришедших в храм мирян, в алтаре причащаются священнослужители, и в это время в Литургии как бы наступает пауза. На клиросе в это время обычно читают правило перед причастием. А прихожане обычно устраивают сутолоку, занимая очередь к причастию, подчас забывая пропускать вперед младенцев, детей и мужчин. Это время даже давно воцерковленные православные считают как бы специально отведенным для того, чтобы пообщаться с друзьями, которых не видели с прошлой воскресной Литургии, обменяться новостями. А во время причастия, буквально подходя к столику с запивкой, уже начинают болтать между собой. А те, кто не принимает Таинство Причастия в этот день, продолжают свои «важные» разговоры. Особенно пожилые прихожанки считают своим долгом тискать причастившихся младенцев и громко на весь храм уговаривать их проглотить еще ложечку «теплоты» и бурно хвалить тех, кто справляется с этим делом. После проповеди священник благословляет читать благодарственные молитвы, но их подчас невозможно услышать за поднимающимся галдежом.

«Дом Мой домом молитвы наречется...»(Мф.21:13), - говорит Сам Господь.

Как же можно приучить детей и новоначальных к благоговейному отношению к храму, богослужению, к Христу, наконец, Который видимым образом, телесно в Чаше Причастия (причащаемся Тела и Крови Спасителя) вынесен из алтаря, если прихожане, особенно, бабушки, на которых принято равняться у молодежи, ведут себя непочтительно по отношению к святыне, к Таинству Причастия?

Мы приходим в храм для участия в Литургии, в совместной молитве. «Душа молитвы - внимание», - говорит святитель Игнатий Кавказский. Поэтому согрешают те, кто во время богослужения отвлекаются от молитвы разговорами, хождением. Можно добавить, что каждый из нас, готовясь к исповеди, читал о том, что разговоры, хождение во время богослужения и даже вроде бы вполне «законные» действия во время богослужения (приложиться к иконам, если вы не сделали этого до службы, поставить свечи или попросить кого-то поставить ваши свечи) тоже являются грехом и требуют покаяния. Богослужение - это общая молитва, а молитва требует внимания и сосредоточенности. Кстати, в одном из многочисленных сборников «Православные чудеса в XX веке» есть история о том, как одна женщина во время чтения Евангелия приложилась к иконе святителя Николая Чудотворца, а святитель из иконы сказал ей, что он молится, а она ему мешает.

Спросим свою совесть, дорожим ли мы каждым богослужением в храме, внимаем ли тем молитвословиям и песнопениям, какими молится Церковь? Вот вам школа, вот самое нужнейшее, самое истиннейшее богословие, вот самая покаянная молитва, самые вдохновенные славословия Богу.

Питаем ли мы всем этим разум и душу? Нет.

Мы не любим приходить в храм к началу богослужения, протискиваемся куда-то сквозь людей во время службы, толпимся и громко разговариваем у свечного ящика, переходим с места на место. Сами не слышим, что читается и поется, и другим мешаем, ничего не черпаем из этого источника истинного богословия.

Господи, прости наше невнимание, нашу дерзость, наше легкомыслие и холодность, которые мы проявляем к слушанию того чтения, какое предлагает нам Церковь во время богослужения.

Принеся сейчас покаяние Господу, положим с этого дня (для этого не требуется великого ума или необычайного подвига), как только начинается чтение Евангелия в храме, прекращать все посторонние дела, всякое движение, наклонить голову и внимательнейшим образом внимать словам Евангелия.

 

Святые отцы о поведении в храме

Помни, что ты, говоря, рождаешь слово, ты произнес слово, и оно никогда уже не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет с тобою на Страшном Суде и будет за тебя или против тебя. «От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.2: 37). Значит, с каким страхом, как осторожно надо произносить каждое слово.

Каждое слово Священного Писания, каждое слово Божественной Литургии, утрени и вечерни, каждое слово священно-таинственнных молитв и молитвословий имеет в себе соответствующую ему и в нем заключающуюся силу, подобно знамению Честного и Животворящего Креста. Такая благодать присуща каждому церковному слову, ради обитающего в Церкви Ипостасного, Вочеловечевшагося Божия Слова, Которое есть Глава Церкви. Да и всякое истинное доброе слово имеет соответствующую ему силу, ради всенаполняющего Божия Слова. С каким же вниманием и благоговением надо произносить каждое слово, с какою верою! Ибо Слово есть Сам Зиждитель Бог, и Словом от небытия в бытие все приведено.

Святитель Григорий Нисский

 

Тот, кто приходит в храм с верой и усердием, выходит с бесчисленными сокровищами. Как только священнодействующий произнесет первые слова, они исполнят присутствующих всяким благоуханием и духовным богатством. И хотя бы потом постигли их бесчисленные бедствия, они все перенесут легко, получив здесь от Божественных Писаний достаточное побуждение к терпению и мудрости.

Входите в храм тихими шагами в совершенном молчании. Никто пусть не входит сюда с житейскими заботами, ни с рассеянностью и смущением. Оставим все это за первыми дверями. Мы входим в Небесные Царские чертоги, вступаем в светлые области; внутри они исполнены великого молчания и неизреченных тайн.
Пусть никто в храме не заботится о делах домашних. Напротив, надо и дома размышлять о церковном учении.

Порой один скажет в храме острое слово и церковь ведь наполняется смехом. Один скажет острое слово, и смех тотчас распространяется между сидящими; и к удивлению, даже во время самой молитвы многие не перестают смеяться; диавол всюду торжествует, всех связал, всеми обладает; Христос бесчестится и изгоняется; церковь ставится ни во что.

Некоторые и в храме поступают, как на торжище. Когда говорит Сам Бог, не только не слушают Его в молчании, но занимаются разговорами совсем о другом. И пусть бы вы занимались тем, что касается вас самих; нет – вы говорите о том, до чего вам и дела нет. Вот о чем я плачу и не перестану плакать.

Если бы можно было слышать, о чем говорят за всяким священным собранием (в храме) мужчины, женщины,- вы услышали бы, что слова их хуже всякого сора. Потому, умоляю, оставьте этот дурной обычай, и пусть церковь благоухает миром. Сейчас наполняем ее фимиамом, а о том, чтобы изгнать и истребить духовную нечистоту, не заботимся. Поистине, мы не столько бесчестим церковь, когда заносим в нее грязь, сколько оскверняем, когда разговариваем в ней друг с другом о барышах, о торговле, о том, что совсем неприлично, тогда как здесь должны бы присутствовать лики Ангелов. Нужно считать церковь небом и ничего другого не знать, кроме сердечных молитв, молчания и внимания.

Не позволяется сказать в храме ни слова стоящему рядом,— даже если бы кто-нибудь встретил друга, которого давно не видел,— это делается вне (священных стен). Церковь – не цирюльня, не лавка с благовониями, не мастерская, но место обитания Ангелов и Архангелов, Царство Божие, самое Небо. Если бы кто-нибудь отверз Небо и ввел тебя в него, ты не осмелился бы разговаривать, даже если бы увидел отца или брата. Точно так и здесь нельзя говорить ни о чем, кроме предметов духовных, потому что и здесь Небо. Если не веришь, то посмотри на эту Трапезу, вспомни, для Кого и для чего она поставлена, подумай, Кто приходит сюда... И еще прежде, чем увидишь поднятые завесы и предшествующий сонм Ангелов, возносись к самому Небу.

В храме все должны умолкнуть, утихнуть и стоять с напряженной душой и слухом: здесь будут читаться повеления не земного царя, а Владыки Ангелов. Если мы так себя расположим, то сама благодать Духа укажет нам путь, и мы придем к самому Царскому престолу и получим все блага по человеколюбию и благодати Господа нашего Иисуса Христа.

Святитель Иоанн Златоуст

 

В храме нужно иметь великое внимание ко всему последованию службы шестопсалмию, Псалтири и положенным чтениям из Отцов. Причем не надо позволять себе расслаблять тело и прислоняться к стенам и колоннам, руки благоговейно опустить, ногами стоять обеими ровно, голову держать неподвижно, не поворачивая ее туда и сюда, но слегка склонив. Умом не надо рассеиваться, любопытствовать, что делает тот или другой. Не надо придвигаться к нерадивым, которые тайком говорят и шепчутся между собой. Нужно хранить глаза и душу от блуждания и как можно напряженнее внимать молитве, чтению, тропарям и Божественному Писанию, не пропуская без пользы ни одного слова. Питайте всем этим душу, чтобы, придя в сокрушение и смирение, восприняла она просвещение от Святого Духа.

Преподобный Симеон Новый Богослов