Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы

Дверями затворенными входит Христос к охваченным бурею смерти ученикам Своим в первый и восьмой день Воскресения, и уверяет их в истинности Своего человеческого тела: "Почему сомнения входят в сердца ваши? Это не призрак, это Я. Не бойтесь, посмотрите на руки Мои и ноги, осяжите Меня – дух ни плоти, ни кости не имеет, как Меня видите имеющим". Неужели это возможно – в самой славе Его можно видеть и слышать Его, прикасаться к Нему, и есть, и пить с Ним? Он не нуждается уже ни в пище, ни в питии, но убеждает нас в непреложности Своего человечества. Это не другое тело – оно прославлено, отличается от того, которое апостолы знали, но оно не другое. Никем и никогда уже не уязвимое, во свете неприступном, но по-прежнему с теми же ранами. На руках и ногах Его – следы от гвоздей, и Он не стыдится их перед Отцом Небесным, перед ангелами и перед нами, ибо они неотделимы от Его славы. Из всех знаков пребывания Его среди нас Он эти захотел сохранить – великолепные знаки Его победы, отпечатки подлинности Его – Бога и Человека. Отныне только здесь, и больше нигде, я могу найти и увидеть Бога, только здесь, из этого ребра, копием прободенного, открывается Его любовь и исцеление для каждого человека. И святые в самом высоком созерцании Божественной благодати никогда не могут забыть, что они введены в нее Его пришествием в нашем теле.

Глубина любви измеряется страданиями и смертью. Как апостол Иоанн Богослов с Божией Матерью у Креста, как разбойник благоразумный, распятый рядом с Господом, стоит апостол Фома в добром, как говорит святая Церковь, неверии перед воскресшим Спасителем. Раньше он, услышав о смерти Лазаря, и решив, что пришло время жизнь положить за Господа, говорил: Пойдем и мы, умрем с Ним! А теперь говорит: Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. И это звучит, как исповедание апостола Павла: Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Будем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор. 15: 14, 32) Если это не то же самое тело, которое соткано было во чреве Девы Марии, если не в этом теле сидел Он, утрудившись, у колодца, говоря с самарянкой, если прикосновением не этих рук отверз Он глаза слепому и сердце погибающей от отчаяния Марии Магдалины, изгнав из нее семь бесов, если это не то же самое тело, – это не мой Господь и не мой Бог. Если это не то же самое тело трепетало от ужаса смерти в Гефсиманском саду и истекало кровью от бичеваний – не побеждает, не может никогда победить жизнь на земле, где она была побеждена. Если это тело мертво, то душа моя – труп. Никогда, ни за что, никакому призраку не поверю – это будет другой христос, лжехристос, антихрист.

Блаженный Августин пишет в своей "Исповеди", что прежде, чем стать христианином, он исследовал все философии и нашел у языческих мудрецов почти все, что говорит христианство. Но ни у кого и нигде он не нашел того, что мы слышим в пасхальную ночь в Евангелии от Иоанна: Слово стало плотью. Вся ложь от начала мира в тысячах несогласных друг с другом сект, древних и новых, восточных и западных религий, заполняющих сегодня пустоту неверия, сводятся к одному этому различию и едины в своей ненависти к Фомину неверию. Как древние еретики учили, что сущность Христа была нематериальной и когда Он ходил, не оставалось отпечатков от Его ног на земле, так сегодняшние лжеучителя претендуют на такую высокую духовность, которая вся устремлена в небо и не касается нашей грешной земли: "Какое значение имеет тело! Главное – дух, и необходимы такой пост и такая аскеза, чтобы прорваться в невидимый мир". Как во времена апостола Павла, они запрещают вступать в брак и вкушать мясо, но слово Божие называет их вчера и сегодня сожженными в совести своей.

Если тело не имеет значения – допустимо оправдание какого угодно разврата, и познание глубин жизни должно происходить через познание зла до конца. Так открываются глубины сатанинские Апокалипсиса в "новом мышлении" – главном, всепобеждающем учении XXI века. В этой лжи – опасность для Церкви, более страшная, чем любое гонение на Церковь. Здесь покушение на самое существо христианской веры, на жизнь всякого человека, душа которого по природе своей – христианка.

Но если последние времена действительно принадлежат нам, разве не видим мы в сегодняшнем мраке на горизонте зарю восьмого дня?! Первые лучи ее коснулись нас в пасхальную ночь, пред вкушением нового мира, и мы узнали тайну нового человечества, у которого будет новое тело, как у воскресшего Господа, но это при условии, что наши души уподобятся через исполнение заповедей блаженства Его душе. Вся сущность веры – остаться верным той правде и той чистоте, которую Господь открывает в Своей благодати. Господь мой и Бог мой! – восклицаем мы, не помня себя от радости, и Господь отвечает: Не будь неверен, но верен. Как Господь не отделяет славы Своего Воскресения от того, что происходит со мною каждый день, так до смерти я должен быть верен, чтобы не допустить никакого греха, никакого разрыва между моею жизнью каждого дня до смерти, между землею, где я тружусь, и новым небом, и новой землею. Ибо древнее все миновало (2 Кор. 5: 17).

Протоиерей Александр Шаргунов

 

Блаженны невидевшие
Слово в Неделю Антипасхи

Сегодняшняя неделя Антипасхи посвящена воспоминанию тех явлений Спасителя, которые совершались после Его славного Воскресения. Господь неоднократно являлся малым и большим группам учеников, чтобы они воочию убедились: Он воскрес. Явление живого Христа после публичной казни и смерти вновь вселяло веру в тех, кто уже начал было колебаться.

Одним из таких "вновь уверовавших" был апостол Фома. И хотя он проявлял готовность умереть с Господом, когда Тот шел воскресить Лазаря (см.: Ин. 11: 16), был активным участником беседы после Тайной вечери (см.: Ин. 14: 5), однако после смерти Иисуса на кресте отказался поверить в воскресение Учителя: "Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю" (Ин. 20: 25). Когда же Господь в восьмой день вновь явился ученикам, Фома признал Его, сказав: "Господь мой и Бог мой" (см.: Ин. 20: 26–29).

"Не будь неверующим, но верующим" (Ин. 20: 27) – это главные слова Евангелия нынешнего дня. Из сегодняшнего чтения мы узнаем о том, что вера – это не статичное состояние человека, она может изменяться, возрастать и уменьшаться (см.: 2 Фес. 1: 3), исчезать и появляться вновь. Словом "вера" может обозначаться мгновенный импульс или целое мировоззрение человека.

Нередко вера зарождается как ответ на прямой призыв Бога, обращенный к человеческому сердцу. Впервые поверить – значит горячо последовать еще неясному, неисповедимому, порой даже кажущемуся неразумным призыву Всевышнего. Поверить Богу все равно что доверить Ему свою жизнь, еще не познав во всей полноте Его верности и надежности. Авраам положился на Бога, "поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность" (Быт. 15: 6).

Верить в Бога постоянно – значит признавать Его истинным Творцом неба и земли, от Которого зависит жизнь человека и окружающего мира. При этом быть верующим предполагает не просто признавать существование некоей высшей реальности, но и жить в повиновении у Господа (см.: Числ. 32: 12), в преданности Ему "всем сердцем, всей душой" (Втор. 6: 5).

"Повстречать Бога" для пророка Исаии означало предстать перед судом Всевышнего, так как перед лицом Бога все грехи людей становятся явными (см.: Ис. 6: 5). Верующий человек для пророка Исаии – это тот, кто видит в настоящем житии различные катаклизмы и, даже теряя уверенность в ближайшем будущем, все равно сохраняет надежду на славный конец времен. Когда закончатся все страдания, "скажешь в тот день: славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня. Вот, Бог – спасение мое: уповаю на Него, и не боюсь" (Ис. 12: 1–2).

Для Иоанна Богослова, в отличие от пророка Исаии, вера – это не просто надежда на будущее избавление от боли, упокоение в селении праведников. По апостолу Иоанну, верующий человек обретает спасение здесь и сейчас, потому что он сейчас принимает Иисуса как Спасителя (см.: Ин. 1: 12). Верующий уже "не судится" (Ин. 3: 18), но "перешел от смерти в жизнь" (Ин. 5: 24). Все Евангелие было написано, дабы мы "уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его" (Ин. 20: 31).

Хотя, казалось бы, однажды поверив, мы уже не должны возвращаться назад, но мы видим, что даже апостолы Христовы по временам колебались и просили Господа: "Умножь в нас веру" (Лк. 17: 5); и отец бесноватого отрока умолял: "Верую, Господи! Помоги моему неверию" (Мк. 9: 24). Сам Христос молился о Петре, чтобы не оскудела вера его и он, когда снова вернется ко Христу, утвердил бы братьев своих (см.: Лк. 22: 32).

Возвращение к вере пережили многие апостолы: Петр, Фома и Иоанн Богослов. Любимому ученику недостаточно было принять на веру обетование о тридневном воскресении Христа, он вновь поверил только когда увидел материальные свидетельства воскресения. Когда он в третий день прибежал ко гробу и увидел там одни погребальные пелены, тогда только вновь уверовал (см.: Ин. 20: 8). После вознесения Спасителя апостолы потому совершали многие знамения и чудеса (см.: Деян. 15: 12; 2 Кор. 12: 12; Евр. 2: 4), что одного слова для их проповеди о Воскресении было мало.

Нам и сейчас порой хочется увидеть особое присутствие Бога в мире, услышать отчетливый ответ на молитву. Мы и сейчас наблюдаем за проявлениями Промысла Божия в мире через рассматривание природных катаклизмов (ср.: Рим. 1: 20), пытаемся увериться в Божиих знамениях, вглядываясь в мироточивые иконы, желаем на себе ощутить действие чуда, прикладываясь к святым мощам. Но хотя мы можем приблизиться к Святой Земле, где ступала нога Спасителя, мы не можем увидеть Христа своими глазами и вложить в Его раны свои руки. Христос не является нам в телесном облике, через апостольских преемников не творятся чудеса. Как можем мы умножить веру, как нам не колебаться?

Чтобы не колебаться в вере, апостол Павел предлагает такие средства: терпеть и стоять в вере (см.: Евр. 10: 35–39), стремиться к единству веры и познания Сына Божия (см.: Еф. 4: 13).

Это единство веры и знания раскрывается для нас в Божественной литургии. Каждый раз за литургией в Символе веры мы едиными устами исповедуем знание о Сыне Божием, каждый раз в конце литургии мы поем "Видехом Свет истинный", исповедуя обретение истинной веры. Мы видим Его Кровь, истекшую из ребр в чашу святой Евхаристии, мы прикасаемся к Его Телу, вкушаем Его плоть, становясь причастниками Божеского естества. Мы слышим евангельское слово, возвращающее нас во времена апостолов. Литургия, богослужение восьмого дня, преодолевает время, она позволяет нам увидеть чудо преложения Святых Даров и прикоснуться ко Христу.

Опыт причастия за литургией оставляет в стороне слово "вера". Переживая опыт Богообщения, мы не спрашиваем себя каждую секунду: верую ли я сейчас? Когда мы плывем по волнам литургии, мы с Богом пребываем и Бог пребывает в нас. Но когда мы выходим из храма, когда состояние Богообщения прекращается – тогда нам нужна вера. Это и есть область веры Фомы – мгновение, когда человек понимает, что видения Христа уже нет, но уверенность в Нем еще здесь.

Поэтому "блаженны невидевшие и уверовавшие" (Ин. 20: 29). Эти слова Христос обращает не к Фоме, а к нам. Мы не видим Бога, но жажда знаний о Нем нас к Нему притягивает. Мы Бога не слышим, но всматриваемся вокруг: не совершил ли Он того, что мы у него просили. Он – необъятен, непостижим, непознаваем, но мы, как Авраам, можем довериться тому, что Бог Своим обетованиям будет верен.

Пусть же слова Фомы: "Господь мой и Бог мой" – будут для нас опытным знанием за литургией и верой – когда сомневаемся, что Христос – воскрес. Он рядом с нами всегда.

Иеромонах Ириней (Пиковский)

 

Что такое артос?

Слово артос (по-гречески — квасной хлеб) — общий всем членам Церкви освященный хлеб, иначе — просфора всецелая. Артос в продолжении всей Светлой седмицы занимает в храме самое видное место, вместе с образом Воскресения Господня и, в заключение пасхальных торжеств, раздается верующим.

Употребление артоса идет с самого начала христианства. В сороковой день по Воскресении Господь Иисус Христос вознесся на небо. Ученики и последователи Христовы находили утешение в молитвенных воспоминаниях о Господе — они припоминали каждое Его слово, каждый шаг и каждое действие. Когда сходились на общую молитву, они, вспоминая Тайную Вечерю, причащались Тела и Крови Христовых. Готовя обыкновенную трапезу, они первое место за столом оставляли невидимо присутствующему Господу и полагали на это место хлеб.

Подражая Апостолам, первые пастыри Церкви установили в праздник Воскресения Христова полагать в храме хлеб, как в видимое выражение того, что пострадавший за нас Спаситель сделался для нас истинным хлебом жизни. На артосе изображен крест, на котором виден только терновый венец, но нет Распятого — как знамение победы Христовой над смертью, или изображение Воскресения Христова. С артосом соединяется и древнее церковное предание, что Апостолы оставляли за столом часть хлеба — долю Пречистой Матери Господа в напоминание постоянного общения с Ней — и после трапезы благоговейно делили эту часть между собой. В монастырях этот обычай носит название Чин о Панагии, то есть воспоминание о Всесвятейшей Матери Господа. В приходских церквах этот хлеб Богоматери вспоминается раз в год в связи с раздроблением артоса.

Освящается артос особой молитвой, окроплением святой водой и каждением в первый день Святой Пасхи на Литургии после за амвонной молитвы. На солее, против Царских врат, на уготованном столе или аналое полагают артос. Если приготовлено несколько артосов, то все они одновременно освящаются. После каждения вокруг стола с установленным артосом священник читает молитву.

После молитвы иерей окропляет артос святой водой, говоря: "Благословляется и освящается артос сей окроплением воды сея священныя, во имя Отца и Сына и Святаго духа. Аминь" (трижды). Аналой с артосом ставят на солее пред образом Спасителя, где артос лежит в течение всей Святой седмицы. Во все дни Светлой седмицы по окончании Литургии с артосом торжественно совершается крестный ход вокруг храма.

В субботу Светлой седмицы по заамвонной молитве читается молитва на раздробление артоса. Артос раздробляется и в конце Литургии при целовании Креста раздается народу как святыня.

Частицы артоса, полученные в храме, благоговейно хранятся верующими как духовное врачевство от болезней и немощей. Артос употребляется в особых случаях, например, в болезни, и всегда со словами "Христос воскресе!".

Просфору и артос хранят в святом углу возле икон.