«Светильник тела есть око, — говорит Христос, — итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно». Господь говорит о том, что свет в нас есть внутреннее зрение — око, которое должно быть светильником. Как внешнее физическое зрение является светильником для всего тела человека, так внутреннее наше духовное зрение определяет все.
Все в нашей жизни зависит от того, какое у нас око, то есть куда мы смотрим и какие цели имеем. Если мы устремляемся к чистоте, к добру, то, естественно, и поступки наши будут добрыми и чистыми, вся жизнь наша будет светлой и светлым станет наше тело. Если же наше внутреннее око — лукавое, злое и похотливое сердце — устремлено к злу, к развращенности, к приобретению богатства и славы на земле, то, соответственно, в зависимости от того, куда оно смотрит, туда и будут направлены наши поступки и вся наша жизнь. И тело наше будет темным, как у мертвого человека.
Омертвение и потемнение нашей жизни происходит именно по той причине, что мы не туда глядим. Это произошло, как мы знаем, со всем человеческим родом. Это происходит и сегодня и раскрывается на все большей глубине. Единственным светом, чистотой и добром, к которому должен устремляться человек, если он хочет обрести свое око светлым, является Сам Христос — Свет мира.
«Если око твое будет чисто, — говорит Христос, — то все тело твое будет светло». Вся Церковь светлая, потому что око Церкви — Христос. Вся Церковь сияет светом от ее святых. апостол Павел обращается ко всем христианам, называя их святыми, поскольку этот свет нам принадлежит, и весь наш путь в Церкви Христовой — через мрак этого мира к преодолению той помраченности, которая в нас есть, светом благодати Христовой.
От нас требуется одно — чтобы мы были в Церкви. Чтобы крещение света, которое мы приняли от Бога, оказалось нам не в суд и во осуждение, а в радость, в свет жизни вечной. Для этого требуется целостность жизни. Христос не говорит, что мы не должны смотреть одновременно туда, где свет, и туда, где мрак. Он говорит, что мы не можем этого делать. Как говорит преподобный Исаия, человек не может одним глазом смотреть вверх, а другим вниз. Не то, что «не должен», но — «не может», потому что это противоестественно. Он не может быть устремленным к небесам и одновременно к земле.
Самое печальное в противоестественном состоянии человека после его отпадения от Бога — когда он теряет последний свет, который в нем остался, — способность отличать добро от зла и истину от лжи. «Итак, смотри, — говорит Христос, — свет, который в тебе, не есть ли тьма?» В какой страшной тьме пребывает душа человека, душа народа, душа человечества, когда происходит исполнение этого пророчества Христова в мире! Род сей знамения ищет, а христианин должен испытывать себя, нет ли в нем какой-либо части с тьмой.
«Когда Господь говорил это, один фарисей просил Его к себе обедать». Мы не знаем, что было на уме у фарисея. Если он приглашает с дурным намерением, ему дано будет убедиться, что Христос не боится его. Если с добрым — он узнает, что Христос всегда приходит, чтобы сотворить благо. И Господь отвечает на приглашение. Ученики Христовы должны научиться у Господа быть общительными, а не мрачными. Хотя нам следует быть осмотрительными в выборе общения, но нет нужды быть жестко несгибаемыми.
Фарисей соблазняется, увидев, что Господь не умыл рук перед обедом. Речь идет не о гигиене в современном смысле, а о соблюдении обрядового закона. Фарисей удивляется, как человек такой святости может пренебречь этим. Сам он и его гости, несомненно, исполнили положенное. Христос знает, какая последует на это реакция, но Ему необходимо обозначить нечто существенное.
Господь обличает фарисеев за то, что вся их духовная жизнь сосредоточена на исполнении внешнего. Если внешнее в порядке, больше ничего не требуется. В сердце может быть какая угодно чернота, но если человек тщательно следует всем обрядовым предписаниям, он вправе считать себя праведником в глазах Божиих. «Ныне вы, фарисеи, — говорит Господь, — внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства». Человек может регулярно ходить в храм Божий, он может быть студентом-отличником духовной семинарии, прилежно изучающим святых отцов и Священное Писание, он может щедро жертвовать на восстановление Церкви, но если каждодневная жизнь его отмечена гордостью и презрением, и равнодушием к другим людям, если он несправедлив и нечестен в своих поступках — его нельзя назвать христианином. Не христианин — тот, кто мелочно соблюдает все внешние установления и забывает о правде, о покаянии, о сострадании к миру, погибающему от греха и горя, о Христовой благодати, о Крестной Его любви — о главном, что составляет христианскую жизнь. Внутренняя нераскаянность и нечистота оскверняет все внешнее, самое прилежное служение. Хищение и лукавство — смертельно опасные грехи многих, кто очистил внешность чаши и блюда от грубых неизвинительных грехов.
«Неразумные! — говорит Господь. — Не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?» Не Тот же ли Самый Бог, Который в Законе Моисеевом дал различные обрядовые установления, заповедал, чтобы вы посредством их омывали и очищали ваши сердца? Тот, Кто определил законы для внешнего, — не определил ли их ради внутреннего? Неужели Бог сотворил только тело, разве и не душу? Но если Он сотворил и то, и другое, Он требует, чтобы мы заботились и о том, и о другом.
И Господь говорит, к какой прежде всего мы должны устремляться чистоте. «Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто». Вместо умовения рук перед обедом — не лучше ли дать то, что внутри чаши и блюда нищим, чтобы и они приняли участие в вашей трапезе? Тогда все будет у вас чисто. Господь приоткрывает великую тайну внутренней чистоты и нашего приобщения Богу. В наши дни небывалого умножения нищеты и страданий мы должны услышать то, что Дух говорит Церквам. Ибо «милостыня, — свидетельствует Писание, — от смерти избавляет и может очищать всякий грех» (Тов. 12:9). «Научись милосердию, — говорят святые отцы, — когда оно вселится в тебя, тогда образуется в тебе святая красота, которой человек уподобляется Богу».
Протоиерей Александр Шаргунов
Мы часто размахиваем верой, как флагом
Святой Иоанн Златоуст так делал – и я тоже
Часто мы считаем себя православными потому, что цитируем святых людей и пытаемся копировать их поведение. Мы читаем житие того или иного святого и думаем: «Вот, и я делаю то же самое! Значит, я – настоящий христианин. Святой Иоанн Златоуст так делал – и я тоже. Значит, мы с ним оба – суперсвятые».
Нет, между тобой и Иоанном Златоустом все-таки есть небольшая разница. Посмотри, как это делал он, настоящий великий христианин, и как делаешь ты. В отличие от него, ты не понимаешь, что делаешь. Ты просто подражаешь внешне Иоанну Златоусту – но в чем? Например, известно, что этот святой мог иногда возвысить голос и громко обвинить определенных людей в определенных поступках. Тебе это хорошо известно, и ты думаешь: «Ага, святитель Иоанн Златоуст повышал голос, будучи великим святым, – значит, и мне так можно. Он обличал императрицу Евдоксию, называл ее гадюкой, – значит, и я могу обзывать всех как угодно».
Но, дорогой мой, в отличие от тебя, святитель Иоанн был человеком святой жизни и рассуждал совершенно не так, как ты. Хочешь быть как он или еще кто-то, – подражай им в смирении, любви, покаянии, нестяжании.
И только тогда получишь право, о котором писал святитель Иоанн: «Ударь врага по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом».
Но начать нужно с другого. А не как те, кто ссылается на поучения святителя, говоря, что побить кого-то значит освятить свои руки. «И если нужно будет ударить богохульника, – говорил святитель Иоанн, – не отказывайся». Богохульника. Это мне, что ли, ударять богохульника? Мне, целиком погрязшему в страстях? Мне – который просто ищет лазейку для того, чтобы удовлетворить свою страсть под видом православного поступка?
Это очень хитрая ловушка – и она, как раз наоборот, отдаляет нас от святых. Лично я уверен, что если бы я жил во времена Иоанна Златоуста и был бы еретиком, то после его удара я бы изменился. То есть если бы святитель Иоанн дал мне пощечину, я бы не просто почувствовал боль от удара – моя душа бы освятилась.
Кого тебе удалось изменить с помощью кулаков?
И скажу тебе еще кое-что. Раз ты упорно называешь себя православным – покажи мне хотя бы одного человека, которого тебе удалось изменить с помощью кулаков. Может быть, это твоя жена, или твой ребенок, или еще кто-нибудь? Кто в результате изменился, стал другим? Никто. Мы говорим столько правильных слов – и не можем изменить ни своих детей, ни супругов, ни соседей – никого. А нам кажется, что наши слова такие правильные…
Настоящее православие может преобразить весь мир. Как говорится в Псалтири, «Боже Спасителю наш, упование всех концев земли и сущих в море далече» (Пс. 64:6). Вот что такое православие. А где же все те перемены у окружающих, которым, как нам кажется, мы так способствуем? Вот что меня волнует. И в первую очередь это относится ко мне самому. Не хочу никого обвинять, ни на кого ругаться – здесь я говорю, в первую очередь, о себе самом. Ведь стóит мне начать говорить: «Послушайте! Вы всё делаете неправильно! Смотрите, как надо, как по православному…» – я тут же сам отдаляюсь от православия.
Православие – это не когда я говорю, что знаю, как надо, а ты не знаешь. Православие – это когда каждый из нас смирится и задаст себе вопрос: «Что я должен изменить в своей жизни? Что исправить?»
Мы считаем себя православными, потому что цитируем старцев
Когда старца Паисия направили в Стомио Коницкую, чтобы он помог остановить распространение протестантства, в этом городе было уже очень много протестантов. И как он, православный монах, явил здесь свою веру? Добротой, смирением, благоразумием по отношению к окружающим и строгостью – к самому себе. Ни разу он никого не обругал, никого не ударил и не оскорбил.
Но при этом, когда старцу Паисию пришло время покинуть Стомио и отправиться на Синай, в городе не осталось ни одной протестантской семьи. Он изменил всех жителей города без давления, криков, злобы и вражды.
Мы так часто вспоминаем святых людей, истинно православных, с которыми все в Церкви соглашаются… А сами что делаем из того, о чем говорим? Вспомните фарисейское: «Отец наш Авраам». Да, это так, но вы-то сами что делаете? Мы считаем себя православными, потому что цитируем православных старцев.
А что, к примеру, ты делаешь из того, что делали они? Ты можешь обратить в православие протестанта? Хочешь, я приведу к тебе иеговиста, и посмотрим, сумеешь ли ты коснуться его сердца.
«Да я знаю православие как свои пять пальцев! Живо поставлю его на место!» А ты думаешь, что ему именно это нужно для того, чтобы измениться?
Думаешь, он стал иеговистом из-за того, что ему не понравились православные догматы? А может быть, из-за того, что к нему пришли «добрые» люди и с «любовью» сказали: «Мы будем твоими друзьями. Будем любить тебя, звонить тебе, будем о тебе заботиться, ты больше никогда не почувствуешь себя одиноким!» Именно так человек и был вовлечен в секту – через ласковое отношение. Как думаешь, сможет иеговист увидеть к себе такое же отношение с твоей стороны? Увидеть и подумать: «Да, в этом православном что-то есть! Наверное, его вера и впрямь истинная!»
В наше время люди именно так понимают, где настоящий Бог. Сегодня православные догматы не подлежат сомнению, им ничто не угрожает – ни филиокве, ни протестантизм, ни секты. Православные книги с житиями и изречениями святых отцов можно встретить повсюду.
Но не это в первую очередь нужно людям для того, чтобы измениться. Этого недостаточно, как недостаточно и твоего «правильного» поведения. Да, сегодня у нас есть возможность совершенно открыто исповедать свою веру, и мы часто размахиваем ею, как флагом, но при этом наша жизнь, наш дух не привлекают и не меняют людей.
Я так часто иду по улице, и никто меня не останавливает, не заговаривает со мной. Никто не хочет ни о чем меня спросить. Разве так должно быть? Ведь я – православный христианин. Это о нас Господь сказал: «Оставляю вас – Моих учеников – вместо Себя. И когда люди заходят узнать Бога, они будут смотреть на вас».
Какими были первые христиане? Они любили друг друга. «Что же это за Бог, в Которого они веруют? – дивились люди. – Они так любят друг друга благодаря этому Богу, значит, Он – Истинный!» И сами становились христианами.
Архимандрит Андрей (Конанос)
Заповеди Иисуса Христа
Многие слышали про заповеди Иисуса Христа. Многие знают, что их всего девять. Но о чем они? Кто сказал эти девять заповедей? Сам Господь Иисус Христос на горе при двенадцати апостолах и при множестве народа (Мф. 5:3-12). О чем говорится в этих заповедях?
В них Господь учит нас, какими путями можно достигнуть Царства Небесного. В каждом из этих девяти изречений есть и заповедь, и обещание награды за исполнение ее. Смысл заповедей легче понять на примерах из жизни святых.
Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах.)
Священномученик Николай (Тохтуев)
Накануне Пасхи 1940 года протодиакон Николай (Тохтуев) был вызван в районное отделение НКВД в городе Мытищи. Пригрозив восемью годами лагеря, следователь предложил ему дать подписку о сотрудничестве с органами для выявления в церковной среде так называемых «антисоветски настроенных лиц». Протодиакон согласился, и следователь велел ему снова явиться в НКВД после выходных. Можно только представить себе, какова могла бы быть эта Пасха для отца Николая с уже подписанной им «квитанцией» на получение тридцати сребреников…
Но сразу после праздника он собрал вещи, которые могли понадобиться ему в тюрьме, и принес заявление начальнику районного НКВД. «Товарищ начальник, – писал он, – я отказываюсь от своей подписки и давал ее лишь потому, чтобы мне была возможность встретить Пасху и проститься с семьей. По моим религиозным убеждениям и по сану я не могу быть предателем даже самого злейшего моего врага…» Начальник предложил еще подумать и отпустил его домой. Тогда протодиакон Николай написал новое заявление с подробным объяснением своей позиции:
«Гражданин начальник! Разрешите мне объясниться с Вами письменно: я говорить много не умею по своей необразованности. Что вы от меня требуете, то я сделать не могу. Это мое последнее и окончательное решение. Большинство из нас идет на такое дело, чтобы спасти себя, а ближнего своего погубить, мне же такая жизнь не нужна. Я хочу быть чистым пред Богом и людьми, ибо когда совесть чиста, то человек бывает спокойный, а когда нечиста, то он не может нигде найти себе покоя, а совесть у каждого человека есть, только она грязными делами заглушается, а потому я не могу быть таким, каким Вы бы хотели…
…И вам не могу услужить, как вы хотите, и перед Богом кривить душой. Так я и хочу очиститься страданиями, которые будут от вас возложены на меня, и я их приму с любовью. Потому что я знаю, что заслужил их.