Как известно, после добровольного присоединения Туркестанского края к Российской Империи и перехода народа, населяющего край, под покровительство русского царя, в Великую Степь и предгорье Заилийского Ала-Тау стал проникать свет Истины, который несли с собой переезжающие русские переселенцы и охранявшие этот дальний рубеж России казачьи войска.

В приграничных крепостях и новообразованных поселениях стали воздвигаться Божии храмы. Благодаря этому в кочевом казахском народе стала зарождаться своя интеллигенция, и многие степняки сознательно принимали Православие.

В дореволюционный период на территории современного Казахстана была основана самостоятельная Туркестанская епархия с кафедрой в г. Верном.

Годы великих гонений и массовых репрессий, охвативших Россию после октябрьского переворота, не обошли стороной и Казахстанскую землю. В полной мере она разделила трагическую судьбу России в кровавом ХХ веке.

Гонения на Церковь в Казахстане начались сразу же с началом установления в крае советской власти. Это было связано с тем, что население края состояло в основном из казаческого и купеческого сословий, которые, в большинстве своем, были ярыми противниками большевизма.

В центральном и северо-восточном Казахстане власть переходила из рук в руки. Начался страшный террор. И первые репрессии коснулись местного духовенства. В эти годы были уничтожены наиболее авторитетные и ревностные труженики на ниве Христовой, которые со всей очевидностью понимали, что следование духу и слову Евангелия несовместимо с революционным началом.

Так, в 1918 году в г. Верном был расстрелян священномученик Пимен (Белоликов), епископ Верненский и Семиреченский, в 1921 году в г. Петропавловске заколот штыками священномученик Мефодий (Красноперов), епископ Петропавловский и Акмолинский. В этом же году на горе Кзыл-Жар Аксайского ущелья близ г. Верного расстреляны местные пустынники – подвижники высокой духовной жизни иеромонахи Серафим и Феогност. Казни и расстрелы происходили по всему пространству новообразующейся советской республики.

Последовавшая за тем новая волна репрессий конца 20-х, начала 30-х годов ознаменована массовыми ссылками в Казахстан верных чад Русской Православной Церкви. Этот период совпал с началом процесса «коллективизации», т. е. с уничтожением кочевого быта казахов, испокон веков занимающихся скотоводством. Начался невиданный за всю историю края голод, или, как его называли казахи, «великий джут».

И на этом фоне, в такие нечеловеческие условия были направляемы из России в Казахстан сотни тысяч осужденных за веру во Христа архипастырей, пастырей, монашествующих, которые, порой, не имея, где главы преклонить, вместе с коренным населением переживали все ужасы этого «великого джута».

Насильственным образом начали создаваться коммуны и колхозы-гиганты. Занимавший в эти годы пост первого секретаря крайкома ВКП(б) Казахстана Филипп Исаевич Голощекин, настаивал, чтобы планы первой пятилетки, поставленные партией, выполнялись в подвластном ему крае любой ценой.

… Голодный люд начал стекаться в Акмолинск со всех сторон. Вскоре толпы голодающих заполнили весь Акмолинск. И как только стал сходить снег, открылась страшная картина. Во время поездок по степи близ Акмолинска всюду видели трупы умерших от голода людей. … Пытались их хоронить, но трупов с каждым днем становилось все больше.

Голод свирепствовал в степи, и в 1931 году, миллионы казахов были вынуждены бежать со своей родной земли от надвигающейся гибели, и пути откочевников были устланы трупами. На улицах городов и поселков, на заснеженных зимой и пыльных летом степных дорогах лежали трупы людей погибших от холода и голода.

В Казахстане в 30-годы было несколько пересыльных пунктов ОГПУ, один из которых находился в его столице г. Алма-Ате. Большинство ссыльных – духовенства и мирян – в ожидании распределения, не имея крова над головой, находили приют в Никольской церкви, что располагалась в местности Кучугуры.

Служители этого храма священномученики протоиереи Александр Скальский, Стефан Пономарев, Филипп Григорьев оказывали ссыльным посильную помощь. Возглавлявший в те годы Алма-Атинскую кафедру Епископ Герман (Вейнберг), благословлял ссыльное духовенство причащаться в алтаре, в полном облачении. И нередко алтарь Никольской церкви был переполнен духовенством – от диаконов до архиереев.

Среди последних в Алма-Ате находились в ссылке архиепископ Херсонский и Николаеский Прокопий (Титов) и епископ Подольский и Брацлавский Амвросий (Полянский).

В один год свирепствовал тиф, но и тогда в церкви всех принимали, и никто – ни священники, ни сестры не заболели. А в 30-м году много ссыльных умирало от дизентерии.

Также и в последующие голодные 1932-1933 годы на улицах Алма-Аты, как и на улицах других городов Казахстана, валялись трупы людей. Но это не беспокоило руководителей республики.

Напротив, за оказание помощи ссыльному духовенству, приравненную к к/р деятельности, протоиереи Николо-Кучугурской церкви священномученики Александр, Стефан и Филипп в конце 1932 года были арестованы и в январе 1933 года скончались в тюрьме от сыпного тифа.

Ссылка в Казахстан чаще всего заканчивалась новым арестом. Но, начиная с 1937 года, приговаривали в основном уже к смертной казни. Так, в Талды-Курганской области в 1935 год отбывал ссылку епископ Екатеринославский Макарий (Кармазин). Он проживал на станции Уш-Тобе Каратальского района. В феврале 1937 года НКВД направило в ссылку в Уш-Тобе и епископа Симферопольского и Крымского Порфирия (Гулевича). 20 ноября 1937 года епископ Порфрий и епископ Макарий были арестованы и 2 декабря того же года оба священномученика были расстреляны в г. Талды-Кургане.

Но, пожалуй, самая трагическая страница времен гонений – это история города Караганды, которая состоит из тесно связанных между собой истории крестьян-спецпереселенцев 30-х годов и истории Карлага – Карагандинского лагеря НКВД.

Для освоения целинных земель Центрального Казахстана и разработки Карагандинского угольного бассейна летом и ранней осенью 1931 года на территорию будущей Караганды и области были привезены 52 тыс. крестьянских семей и брошены под открытым небом на произвол судьбы – ни жилья, ни хлеба в достатке, ни воды. Люди поселились в ямах, которые копали себе сами. И знойным летом 1931 года в наскоро образованных поселках-обсервациях от дизентерии и голода погибли почти все дети до 6-летнего возраста. А суровой зимой прошла волна массовой смертности.

В эти страшные годы по всей Карагандинской области не было ни одного православного храма. Спецпересенецы собирались на молитву тайно, в землянках. Но, пройдя через эти нечеловеческие условия, российские спецпереселенцы явились основателями Карагандинской церкви, и тем словесным стадом, окормлять которое выпало постриженнику Оптиной пустыни преподобному старцу Севастиану (Фомину), исповеднику Карагандинскому, пережившему шестилетнее заключение в Карлаге и впитавшему в свое сердце боль и страдания своих карагандинских соузников.

Особого внимания заслуживает история Карлага – Карагандинского лагеря ОГПУ, который был образован в том же 1931 году и первоначально получил название «Карагандинский совхоз-гигант ОГПУ». На территории будущего лагеря в то время находилось 4 тысячи казахских юрт и 1200 дворов русских, немцев и украинцев. Началось принудительное выселение людей с обжитых местностей.

После выселения, в конце 1931 г. пустующие земли заняли многочисленные колонны заключенных, прибывающие со всех концов Советского Союза. Первыми насельниками Карлага были, по воспоминаниям старожилов, монахи и священники. Численность заключенных росла из года в год, и вместе с ней рос и развивался совхоз-гигант.

Столицей Карлага был поселок Долинка, находящийся в 33 км от Караганды. В центре Долинки размещался 1-й от-дел – тюрьма в тюрьме, где заключенным добавляли срок, подвергали пыткам, производили расстрелы. В Карлаге работала выездная коллегия Карагандинского областного суда в составе трех лиц, называемая “тройкой”. Приговоры исполнялись на местах. Территория Карлага была равна территории Франции и по существу это было государство в государстве.

В 300 км от Караганды, в Акмолинской области находился всемирно известный концентрационный лагерь АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины). Но он являлся лишь одним из отделений Карлага. В нем отбывали ссылку монахини, жены священников и простые верующие женщины.

В 2000 году на юбилейном Архиерейском соборе были прославлены пострадавшие в АЛЖИРЕ: преподобномученица Евдокия (Андрианова) и с ней 12 мучениц Акмолинских, расстрелянные в этом лагере в 1942 году.

В Карагандинском лагере отбывали срок заключения и были расстреляны такие видные иерархи Русской Православной Церкви, как: Священномученик Евгений (Зернов), митрополит Горьковский, находившийся Бидаикском отделении Карлага. Расстрелян 20 сентября 1937 года.

В Чурбай-Нуринском отделение Карлага с 1935 года отбывал срок заключения священномученик Захария (Лобов), архиепископ Воронежский. Расстрелян 21 сентября 1937 года.

В Карлаге находился священномученик Сергий (Зверев), архиепископ Елецкий. Расстрелян 20 ноября 1937 года.

В Бурминском отделении Карлага находился священномученик Дамаскин (Цедрик), епископ Глуховский. Расстрелян 15 сентября 1937 года.

23 сентября 1938 года отошел ко Господу замученный тяжелыми условиями и приобретенными в лагере болезнями священномученик Уар (Шмарин), епископ Липецкий.

Все вышеназванные архиереи на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года были прославлены в лике новомучеников и исповедников Российских и являются небесными покровителями Казахстанской земли и молитвенниками за паству Казахстанской Церкви.

Также в Караганде и ее окрестностях отбывали ссылку многие священники и миряне.

В Казахстан, как на окраину Советского Союза, расположенную далеко от центра Церковного управления и духовной жизни России, ссылали самых авторитетных представителей церковной иерархии и лучшую часть духовенства, тем самым, отстраняя их от участия в решении насущных церковных вопросов, отлучая от управления своими епархиями, и окормляемой паствы.

На окраине Южно-Казахстанской области, под городом Чимкентом, в поселке Яны-Курган отбывал свою последнюю ссылку выдающийся иерарх Русской Православной Церкви ХХ столетия митрополит Казанский Кирилл (Смирнов). В нескольких десятках километрах, в городе Мирзояне (ныне город Тараз) находился в ссылке митрополит Ленинградский Иосиф (Петровых). В Чимкенте в это время отбывал ссылку епископ Ростовский Евгений (Кобранов). Все три иерарха были арестованы и расстреляны 20 ноября 1937 года близ г. Чимкента, в местности, называемой Лисья балка. С ними были расстреляны отбывавшие ссылку в Южно-Казахстанской области священники, монахини и миряне, 8 из которых причислены на Юбилейном Архиерейском соборе к лику святых новомучеников и исповедников Российских.

Если продолжить перечень архиереев-новомучеников, пострадавших в Южно-Казахстанской области, то необходимо назвать: священномученика архиепископа Омского Алексий (Орлова), отбывавшего ссылку в г. Мирзояне и расстрелянного в г. Чимкенте, 4 сентября 1937 года; священномученика Николая (Климентьева), архиепископа Великоустюжского, отбывавшего ссылку в селе Ванновка, Тюлькубасского района, Южно-Казахстанской области и расстрелянного 31 декабря 1937 года и священномученика Бориса (Воскобойникова), епископа Ивановского, арестованного в г. Мирзояне 25 ноября 1937 года на пути следования к месту ссылки в Сыры-Суйский район и расстрелянного в г. Чимкенте 6 декабря 1937 года. Все эти расстрелы производились близ Чимкента в Лисьей балке. В настоящее время на этом месте администрацией города возведен мемориальный комплекс.

В тяжелые военные и послевоенные годы Казахстан продолжал принимать мучеников и исповедников. Многих из ссыльных спасали тепло и сострадательность местных жителей, делившихся с ними хлебом и кровом. Так, отбывавшего ссылку в Актюбинской области, на глухой железнодорожной станции Челкар, священноисповедника Николая, впоследствии митрополита Алма-Атинского и Казахстанского спас от смерти простой татарин. Осенью 1942 года он подобрал его, полуживого, лежащего без памяти на дороге, отвез в больницу, а затем приютил в своем доме.

Также и митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф (Чернов), нахо-дясь с 1954 года в ссылке в г. Кокчетаве был принят в многодетную казахскую семью и жил там, как уважаемый член этой семьи, тогда как русские жители Кокчетава принять в свои дома ссыльного епископа отказались.

Нет возможности подробно рассказать обо всех других прославленных новомучениках Казахстанских и подвижниках веры и благочестия, нет возможности рассказать и о событиях, происходивших во всех других областях Казахстана. Можно лишь с уверенностью сказать, что нет ни одного города и ни одной веси более или менее значительной, в которых в ушедшем ХХ веке не приносилась бы Богу молитва находившихся там в ссылках и лагерях и обретших в этих пределах вечный покой чад Российской Церкви.

Православие и мир

 

Притча дня

Однажды поздним вечером в одном из домов вспыхнул пожар. Вся семья — отец, мать и дети, — потрясенные происходящим, выбежали на улицу и смотрели на разгорающийся огонь. И вдруг все поняли, что среди них нет самого младшего члена семьи — пятилетнего сынишки. Скорее всего, он, испугавшись пламени и дыма, вместо того, чтобы спуститься вниз, взобрался по лестнице на самый верх. Нельзя было уже и мечтать найти его. Неожиданно открылось окно, и в нем появилось искаженное страхом лицо ребенка. Отец в отчаянии закричал: «Прыгай!» Малыш, видя перед собой только клубы дыма и языки пламени, крикнул:

— Папа, я тебя не вижу!

— Зато я тебя вижу, не бойся, прыгай сейчас же!

Мальчик, набравшись мужества, прыгнул — и оказался прямо в объятиях отца.

Именно такой веры ждет от нас Бог.