ДАВЛЕНИЕ
С утра давление упало.
Сбежала бодрость. Взгляд погас.
Теперь я говорю устало.
Припоминаю смертный час.
Коньяк и кофе предлагают
незаболевшие друзья.
Наглеют мысли, налегают,
съедая радость бытия.
Жизнь тормозится без давленья.
Нам так нужны его тиски –
придирчивые наставленья,
несправедливые толчки.
Без пресса тяжких обстоятельств
не выдавишь вина любви.
Без тёрки дерзких издевательств
не сточишь роженьки свои.
Нас давят совести укоры,
правительство, петля долгов,
детей обиженные взоры,
усмешки бешенных врагов.
Раскатывают боли скалки,
переживания катки,
придавливают злобы балки,
неуваженья сапоги.
Без этих всесторонних давок
не выйдет толку из меня.
Приветствую систему правок,
законов, сложностей, удавок
свободолюбие гоня.
НА ДЕНЬ ПРАЗДНИКА ИКОНЫ БОГОРОДИЦЫ «НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ»
Нечаянная радость. Как же так?
Ведь радости необходимо чаять,
отчаянья печатью не печалить
чела – мишени мысленных атак.
Но мы – рабы нечаянных ошибок,
бестактности нечаянной друзья –
зло вызываем из небытия
отсутствием надежды и улыбок.
Мы чаем в трепете таящейся беды,
предательской подножки, злой подставы
со стороны соседа и державы.
«Не ладно всё» – поём на все лады.
Пусть Богородицы молитва возрастит
уверенных, весёлых ратоборцев,
радостотворцев, горцев, чудотворцев.
Упавших, безнадёжных воскресит!
ДРУЗЬЯ, ВЧЕРА МЫ ГУЛЯЛИ ПО ГОРАМ И ГОСТИЛИ НА ДАЧЕ МУРАВЬЁВЫХ. ЧИТАЛИ ВСЛУХ ЯПОНСКОГО ПОЭТА БАСЁ. МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ПОПОДРАЖАТЬ ЕМУ. НЕ СУДИТЕ СТРОГО.
1.
Вкус ежевики и малины различен.
Царапины их колючек одинаковы.
Радостно петь, бродя по летним горам.
2.
Лопухи немного пожелтели.
Я поднимался до вершины на двадцать минут дольше.
Конец лета и конец жизни далеки ли?
3.
Сижу на поленьях от срубленной яблони.
Её яблоки ели уехавшие навсегда.
Зимой растопленная печь
мне напомнит о сегодняшнем солнце.
4.
Сижу там, где людей не видно.
Лишь слышны звуки их голосов.
Конечно же, они говорят
о чудесном закате.
5.
Я не смог поехать на море.
Ландыш и улитка в каплях дождя
напоминают о водорослях и ракушках.
6.
Перевёрнутое ведро сделали сиденьем
до дней созревания яблок.
Может быть осенью
и со мной произойдут перемены.
7.
Вьётся в тесной печурке огонь.
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
про улыбку.
8.
Расцветали яблони и груши.
Поплыли туманы над рекой.
На высоком берегу поёт
невеста пограничника.
ПРЕПОДОБНОМУ ИОАННУ МНОГОСТРАДАЛЬНОМУ
Бес блудный страшен, говорлив, хитёр.
Везде его приманки, сети, грабли.
Он всюду свои щупальцы простёр.
Во всё подлил магические капли.
В прошедшем веке был переворот
в понятиях о чистоте и грязи.
И, будто бы, разврата приворот
мир гонит в неестественные связи.
Хоть выдай миллиарды паранджей.
Хоть оскопись. Хоть убеги в пещеру.
Бес набросает мерзких миражей,
колебля совесть, убивая веру.
Нечи’сты юноши, порочны старики.
Священники от исповедей в шоке.
Природе человечьей вопреки
в Европе узаконили пороки.
Но, слава Богу, знаю острова
стыдливости, застенчивости, девства.
Бегите из блудилищного рва
в нетленное Небесное наследство !
Святой многострадальный Иоанн,
молись за непутёвых, многострастных,
чтоб милости Господней океан
нас укрывал от мерзостей ужасных!
СТРАНСТВИЯ В АЗИИ
Быть странником на юге тяжело.
Начнём с жары перечисленье тягот…
Безводие пустыни нежилой,
тоска по краю земляничных ягод.
Кусаться будут осы, комары,
плевать верблюды, заросли колоться.
Закроют пред небритыми дворы,
запрячут почерпало от колодца.
Но есть везде ученики Христа:
Праправнуки Фотины-самарянки,
полынный ветер, неба высота,
поющии унылым коноплянки.
Ещё щенята, робкие ежи,
забавные тушканчики, ягнята,
наточеные ледников ножи,
отары туч, кочующих куда-то…
И продолжаем азиатский путь:
терпя репей, переизбыток суши.
Потом велит Господь кому-нибудь
подать улыбку, наставленье, ужин.
КАРТИНЫ ЖИЗНИ
Жизнь одних – расчёты, чертежи,
чёрное на белом.
У других – цветные витражи
в храме опустелом.
Васильки во ржи, ромашки у межи –
состоянье кротких.
Белый снег – картина душ без лжи.
Чёткий контур в чётких.
И расплывчатый в нетвёрдых, молодых.
Реализм в серьёзных.
Авангард внутри собой больных.
А батальность в грозных.
Что во мне? Я стёр, ещё сотру
грустные сюжеты.
И сожгу к Суду, да нет, к утру
женские портреты,
монстров морды, с тортом натюрморты,
странности Дали.
Даже в бой бегущие когорты,
Даже корабли.
Пусть напишется иное, неземное,
византийское, иконное, живое,
ровное, безстрастное, святое.
Сходство слабое меня с воскресшим мною
удивит неумерших душою.
Ведь душа болит.
2008 год
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ
Я вернулся. И есть кому дверь отворить.
С благодарностью в небо ночное смотрю.
Я вернулся. И есть кому чай заварить,
подпевая горчащую песню мою.
Есть кому говорить про пути, про зарю.
Их любая подробность волнует.
Я уйду, понадеясь прийти к октябрю,
как журавль, что на юге зимует.
Есть зачем тосковать, мёрзнуть, плакать, болеть –
истребятся неискренность, сытость.
Есть, кому ужасаться, молиться, скорбеть,
кораблей моих видя разбитость.
Я вернусь, словно долг возвращённый не в срок,
с опозданьем, прося извиненья.
Я вернусь, как в леса’ возвращается волк
из ловушек людского селенья.
От оков суеты, пустоты, маеты,
темноты, возвращаюсь весёлый
в дорогое жилище простой доброты,
как под облако месяц, как в поле цветы,
как ребёнок с пятёркой из школы.
Тело странника терпит скитание, труд.
Для сердец же труды – расставаться.
Гималаи свернёшь, когда любят и ждут.
Когда знаешь – куда возвращаться.
Я вернулся. И есть кому вздох подарить.
С благодарностью в небо дневное смотрю.
Я вернулся. И есть кому зло укорить
за раненья в бою, за задержку мою.
14.08.08
МЫСЛИ О ФУТБОЛЕ
Есть в житиях чудеснейший рассказ
о блудной женщине, пред храмом проходящей,
священниках, что отвратили взоры
от дерзкой, крашенной, колдующей красы,
епископе, взглянувшем вслед несчастной,
сказавшем: «Братья, эта куртизанка –
нам обличенье. Мы не так усердны
в служенье Богу, как она греху.
Мы не заботимся о красоте души,
так сильно, как она о стати тела,
глаз выразительности, белизне зубов,
изгибе носа и других ловушках
для глупеньких подпитых горожан.
Да дарует Господь ей покаянье!»
Красавица покаялась потом.
Подвижницей соделалась великой.
Молись о нас, святая Пелагея!
Я почему-то вспомнил эту повесть,
взирая на неистовство трибун,
смотрящих, как по молодым травинкам
гоняют мячик люди молодые.
Да, много можно хлёсткого сказать
про вред азарта, матчи покупные,
спортивный бизнес, славолюбье звёзд,
языческие корни состязаний.
Но, мне не хочется умножить на Земле
мертвящую заразу осужденья.
И помыслы благие я коплю,
чтоб не подставил дьявол мне подножки.
Начнём со слов «болельщик» и «фанат»
(«фанат» в буквальном переводе – «смертник»).
Сказал бы мне помянутый епископ:
«Ты не болеешь о своих ошибках,
о горе близких, о родной стране,
как эти толпы о победе сборной,
что пораженьем сменится потом.
Ты не готов стать смертником Любви,
рабом Добра, Спасенья сумасбродом,
кричать на улицах об Истине Святой,
куда-то ехать поддержать в сраженье
изнемогающих защитников Руси.
Смешные люди в боевой раскраске,
шумящие на наших площадях,
усердней в кураже, чем ты в молитвах»
Мне хочется, чтоб звёзды отзвездив,
учили мальчиков старанью, трудолюбью,
взаимовыручке, командному мышленью.
Чтоб вырвали их с помощью мяча
из лап компьютеров, наркотиков, разврата,
сквозь прессинг города глумливого вели
к подачам Свыше и к воротам храма.
Пред каждым матчем надо бы взглянуть
– а где в истории встречались наши страны.
Немало предков игроков команд
лежат под нашими зелёными полями.
Их не поднимет костоправ искусный.
Поляки, немцы, шведы, англичане,
французы, проигравшие нам бой,
пускай порадуются, что займут их внуки
все первые места на пьедестале
в две тыщи восемнадцатом году.
Мы ж обойдёмся без побед футбольных.
Да даст нам Бог иных святых побед:
над глупостью, над жадностью, над ленью,
над сладострастием, над ложью, над собой,
пока ещё лежащих пред экраном
с истошным криком, пивом, бутербродом.
ФИНАЛ ЧЕМПИОНАТА МИРА
Мерцают окна. В телеках финал.
Мозг с летом отыграл одну вторую.
Себя к добру усиленно пинал.
Но смазал. Промахнулся. И ору я.
Мерещится, что первый длится тайм.
А до свистка предсмертного немного.
Невыигрыш – одна из Божьих тайн.
Опасен визг победного итога.
По кабакам болельщики поют.
Здоровщики заснувшие спокойны.
Возможно – только матчи отойдут,
вновь подкрадутся кризисы и войны.
Вот Гризман с Модричем, замазав синяки,
надорванные мыщцы подвигают
гулять по берегам Москвы-реки.
На небе звёздочки бесспорные играют.
А наш народ весёлый и простой,
привыкший не страшиться пораженья,
идёт своею дивною тропой
чрез напряженье до Преображенья.
Французы золото, как древле, увезли.
Хорваты серебро, аплодисменты.
Помолимся, чтоб хрупкий мяч Земли
не попадал в опасные моменты.
Наступит человечества финал,
финальчики наивных человечков.
Потом отлёт, чрез страшный терминал
подобного к подобному навечно.
ПОСТ
Болезнь – одна из форм поста.
Не кушается и не пьётся.
Тяжка жевательность. В уста
живительность молитвы льётся.
Разлука дополняет пост.
Глаза любимых – сердца пища.
Без этих путеводных звёзд
темнеют улицы, жилища.
Вершина-тренер для постов.
Узнаешь сладкую усталость,
боль мышц, достигших ледников,
недосягаемых, казалось.
Война постна́. Узнаешь вкус
Крапивы, пыли, вод болотных.
Узнаешь – трус ты иль не трус,
из годных ты иль из негодных.
Жара и холод постовых
с постящимися проверяют,
терпеньем сложностей простых
изнеженность переплавляют.
Труды для постников важны.
Топор, лопата, скальпель, молот
ленивость корчевать должны.
Путь безмозолевый – не золот.
Творить опасно не постясь-
перо переборщит эмоций,
кисть с Небом потеряет связь,
резец в безвкусие сорвётся.
Влюблённость постовую жизнь
соделает духовным пиром,
любимого потянет ввысь,
даст тон орга́нам, скрипкам, лирам.
Учёба – спутница поста.
Желудок мозга полон знанья.
Открытий новых красота
заменит радости питанья.
Всего ж постотворимей Крест.
Коснёшься головой Голгофы
и ощущаешь благовест
об окончанье катастрофы.
14.08.2015
ПОДНОГОТНАЯ
Рога, копыта, когти у зверей
подобны чешуе моих ногтей.
Есть подноготная у каждого из нас
– скопление пыльцы, улик, зараз.
Как много расцарапано до ой
заживших ран запутавшимся мной.
Чесать затылок долго не хотел.
Мозг не согрел для усложнённых дел.
Не выцарапываю ближних у врага,
боясь сломаться об его рога.
Я торможу, теряюсь, «не чешусь»,
беспечно по течению несусь.
Кровь насекомых на моих ногтях
убийства словом дополняет страх.
Подчёркнутые ногтем строки книг
я позабыл, в них действием не вник.
И краски черные, и пиршеств сладкий жир
мне руки пачкали, из сердца гнали мир.
Я многое скрываю от людей
на совести нечищенной моей.
Так хочется прощения достичь,
страданьем подноготную отстричь.
ИЗБАВЛЕНИЕ
Небо проя’снилось. Дело моё проясни’лось.
Тучек обрывочки, грусти отрывочки жгёт
в яркое солнце одетая Божия милость.
Что-то хорошее движется, близится, ждёт.
Буря утихла. Боренье души ослабело.
Будто медсёстры склоняются к сердцу цветы.
Смотришь на радость смущённо, смурно’, оробело,
предполагая, что ты – не совсем уже ты.
Вечер наступит. Войдёт усыпанье бесшумно.
В эти часы, отключив скептицизм и часы,
понаблюдай как любовно, таинственно, умно
Бог убеляет след чёрной твоей полосы.
НОЧЬ В ДЕРЕВНЕ
Часов недогонимых тиканье.
Воды неугомонной капанье.
Сверчков негромкое пиликанье.
Жужжанье мошек. Уток чапанье.
Совы тревожащее гуканье.
Мышей подпольное шуршание.
Ветров шумленье. Веток стуканье.
Коняшек сдержанное ржание.
Пьянчужек сбивчивое пение.
Детишек заболевших ойканье.
Овечек тихое сопение.
Наддверных колокольцев звоньканье.
Лягушек радостное кваканье.
Души ошибчивой вздыхание.
Калитки незакрытой звяканье.
Храпенье, кашлянье, чихание.
Спокойное сердцебиение.
Заложенных ноздрей сифонинье.
Трескучее свечи горение…
Ночная чудная симфония.
19 июня 2018 года
с. Калиновка