Второй Никейский Собор (также известный, как Седьмой Вселенский Собор) был созван в 787 году, в городе Никее, при императрице Ирине (вдове императора Льва Хозара), и состоял из 367 епископов, представлявших в основном восточную часть церкви и легатов папы римского.

Собор был созван против иконоборчества, возникшего за 60 лет до Собора, при византийском императоре Льве Исавре, который, желая устранить препятствия к мирному соседству с мусульманами, считал необходимым упразднить почитание икон. Это течение продолжало существовать и при сыне его Константине Копрониме и внуке Льве Хозаре.

Открытие Собора было назначено в Константинополе на 7 августа 786 года. Приехавшие в столицу епископы-иконоборцы ещё до открытия Собора начали вести переговоры в гарнизоне, стараясь заручиться поддержкой воинов. 6 августа перед храмом Святой Софии прошёл митинг с требованием не допустить открытия Собора. Несмотря на это, Ирина не стала изменять назначенной даты, и 7 августа в храме Святых Апостолов Собор был открыт. Когда начали зачитывать святые писания, в храм ворвались вооружённые воины, сторонники иконоборцев.

Епископам, поддерживающим Ирину, ничего не оставалось, как разойтись. Пережив неудачу, Ирина приступила к подготовке созыва нового Собора. Ирина не решилась вновь проводить его в столице, а выбрала для этой цели отдалённую Никею в Малой Азии, в которой в 325 году состоялся Первый Вселенский собор.

Всего, по различным оценкам, на Соборе присутствовало 350—368 иерархов, но число подписавших его Деяние составило 308 человек. Седьмой Вселенский Собор открылся 24 сентября и продолжался месяц.

Императрица Ирина лично не присутствовала в Никее, её представлял комит Петрона и начальник штаба Иоанн. Собор провёл 8 заседаний, только последнее из которых состоялось 23 октября 787 года в Константинополе в присутствии Ирины и императора, её сына. Собор начал свою работу с принятия решения в отношении епископов-иконоборцев, многих из которых разрешили допустить к участию в работе Собора, приняв их публичное раскаяние. И лишь на четвёртом заседании — по предложению папских легатов, в храм, где заседал Собор, была принесена икона.

По итогам работы был принят орос Собора, восстановивший почитание икон и разрешивший употреблять в церквах и домах иконы Господа Иисуса Христа, Божией Матери, Ангелов и Святых, чествовать их поклонением (но не таким, какое прилично Богу), а целованием, возжжением перед ними светильников и фимиамом).

После закрытия Собора епископы были распущены по своим епархиям с дарами от Ирины. Императрица приказала изготовить и поместить над воротами Халкопратии образ Иисуса Христа взамен уничтоженного 60 лет назад при императоре Льве III Исавре. К образу была сделана надпись: «[образ], который некогда низверг повелитель Лев, вновь установила здесь Ирина».

Решения этого собора вызвали возмущения у франкского короля Карла Великого (будущего императора), и в 792 г. он послал папе список из 85 ошибок, которые были допущены на этом соборе. Карл считал одобрение византийской формулы о том, что «Святой Дух исходит от Отца» — главнейшим «грехом», и настаивал на прибавлении слов: «и от Сына» (filioque). Этим был продолжен старый догматический спор между восточной и западной церквами.

Православие и мир

 

Как возрастать духовно

Наставления преподобного аввы Дорофея

Цитаты из книги «Душеполезные поучения и послания»

Поучение шестое

1. Если случится тебе делать что-нибудь и призовешь Бога и молитвы святых, но все еще сомневаешься, исполни это дело: оно согласно с волей Божией, ибо ты при начале его призвал Бога. Ничего нет быстрее ума, возведи его к Богу, и он подаст тебе, что отвечать без смущения.

2. Без болезни сердечной никто не получает дарования различать помыслы. Когда видишь, что представляется случай выказать свое знание, молчи.

3. Сердечный труд твой должен состоять в том, чтобы непрестанно молиться к Богу, да не попустит Он тебе заблуждаться или последовать собственным желаниям, чрез сие достигнешь ты рассуждения.

4. Потрудитесь сердечным болезнованием приобрести теплоту и молитву, и Бог даст тебе иметь их всегда; забвение изгоняет их, само же оно рождается от нерадения.

5. Вменять себя ни во что – значит ни с кем не сравнивать себя и не говорить о своей добродетели: и я это сделал. Берегись же высокоумия, чтобы не потерять всего.

6. Остерегайся, чтобы не сказать по тщеславию, но говори со смирением и страхом Божиим. Молчать гораздо полезнее. Даже и то, когда думает, что отвечает смиренно, есть уже тщеславие.

7. Желающий приобрести истинное смирение отнюдь ни в каком случае не должен почитать себя чем-нибудь. Уничижение, принимаемое отвне, более сердечного: ибо легче самому себя уничижать, нежели перенести уничижение других, потому что последнее производит гораздо большую болезнь в сердце.

8. Сокрушение же сердца состоит в том, чтобы хранить его и не допускать, увлекаться неполезными помышлениями. Брату скажи: «Прости меня, брат, я ничего не сознаю в себе доброго, потому и не нашел, что отвечать, но помолись о мне Господа ради».

9. Если действие не согласно с сознанием, то оно не есть истинно, но поругание демонское. Если же сердце твое день и ночь с болезнью не будет искать Господа, ты не можешь преуспеть.

10. Не плач происходит от слез, а слезы от плача. Если человек, находясь среди других отсекает свою волю и не обращает внимания на чужие грехи, то приобретает плач. Помыслы, собираясь в сердце таким образом рождают в сердце печаль (2Кор. 7:10), а печаль эта – слезы.

11. А когда находишься в другом месте, сам от себя не говори ничего, чтобы не показаться учителем: но когда тебя спросят, скажи со смирением, и Бог вразумит тебя, брат.

12. Если же полезно сказать что-нибудь брату, а тщеславие внушает тебе усладиться сим, то знай, что враг хочет воспрепятствовать тебе сделать пользу брату. Если будешь слушаться тщеславия, брат никогда не получит чрез тебя пользы: но отвергни тщеславие и презри оное, а когда скажешь брату должное, покайся пред Богом, говоря: «Прости мне, Господи, что я тщеславно говорил». Тогда, когда достигает меры, то может быть человек осмелится сказать: я осел, и даже не посмеет и подумать сего, зная, что это есть высокоумие, в котором состоит падение души и поистине совершенная погибель.

13. Ты не знаешь воли Божией, действительно ли сие полезно, но если кто из них спросит тебя, скажи ему со смирением: «прости меня» и «я не знаю». Что ты по немощи своей не можешь потерпеть, укори же себя и молчи.

14. В отношении всякой страсти ничего нет полезнее, как призывать имя Божие. Противоречить же прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются демоны. Страсти – суть демоны и искореняются призыванием имени Иисуса.

15. Если же и побежден будешь в чем-либо, не ослабевай, не отчаивайся, но встань снова, и Бог поможет тебе. Ты должен принести свои усилия и старание, а покров, милость и подаяние силы зависит от Бога.

16. Когда разговор приносит пользу и не служит препятствием более нужному делу, то стой, пока разговаривают. Если же разговор этот неполезен, скажи: «прости, я немощен».

17. Размышляя о всенародном стыде, который пред Гоcпoдом постигнет грешников, вменишь ты временный ни во что.

18. Кто желает смирения, как говорит, и не понесет бесчестие, тот не может достигнуть смирения.

 

Когда любовь Божия со мной, завидовать нечему

Любить – трудно. Любовь – это то, чем я пока так и не обладаю (и неизвестно, поселится ли она в моем сердце вообще когда-нибудь). Сейчас у меня нет такого чувства ни по отношению к другим, ни по отношению к себе – со стороны Бога. То есть мне все еще непонятно, вкусил ли я Божественной любви, что так обильно изливает на меня Господь. Почувствовал ли то, о чем говорит Антоний Великий: «Я не боюсь Бога, а люблю Его».

Ведь Господь первый возлюбил нас, а мы можем осознать эту любовь, ощутить ее в себе. И если это произошло, то Его любовь до такой степени наполняет наше сердце, что нет потребности противопоставлять себя кому-либо. Зачем?

Когда Бог так любит меня, мою душу, когда Он окружает меня своей любовью, нежностью и лаской, – с чего мне беспокоиться, или враждовать с кем-то, ревновать? Завидовать? Нечему завидовать.

Но пока это ощущение Божественной любви мне незнакомо. А именно это и является причиной, по которой мы сами не можем никого любить. Не можем, потому что так и не ощущаем себя любимыми. Не можем, потому что не знаем Божественной любви, которая существует, которая изливается обильно на наше сердце. Но сердце ее не чувствует, не чувствует, как сильно любит нас Господь, и отсюда – безумная тревога и страх.

Есть люди, которые совершают дела любви

Для нас все люди представляют собой угрозу. Мы постоянно ожидаем от них чего-то плохого, они – наши соперники. А ведь, когда моя радость находит «отражение» в другом человеке, она возвращается ко мне приумноженной – как свет в зеркале.

А истинная любовь – это любовь не на словах, а на деле. И есть такие люди, которые совершают дела любви, а не выдумывают теорий. Их вера не превращается в идеологию, красивые фразы, дебаты, дискуссии, размышления, идеи и учения, потому что всё это не подтверждается личным опытом и лишено сочувствия и жертвенности. Лишено милосердия, готовности прийти на помощь тем, кто нуждается, коленопреклоненной молитвы со слезами.

Есть такие люди – теоретики: они постоянно что-то обсуждают, помогая таким образом остальным понять какие-то истины на интеллектуальном уровне. И это тоже любовь. Можно говорить от сердца, чтобы твои мысли и слова излучали любовь и тем самым помогали людям, которые тебя слушают. А есть те, кто силен в практической стороне дела. И они приходят и спрашивают: «Вы знаете какое-нибудь социальное учреждение, куда я могу пойти, чтобы помочь? Потому что красиво говорить – это не мое».

Или такие, как некоторые простые, пожилые священники – святые люди, у которых нет «дара слова», которые не могут красиво проповедовать с амвона, но они проповедуют всей своей жизнью и знают, как выслушать и помочь. Кому-то они помогают деньгами. Или идут в дом, где супруги собираются развестись, и, проливая слезы, отговаривают их со словами: «Дети мои, я не знаю, как объяснить вам, что этого делать не надо, но поверьте – это нехорошо!» И супруги мирятся после таких слов.

Ощущать единство

Необходимо пребывать в единстве друг с другом и ощущать это единство. Понимать, что мне и тебе нечего делить, что у нас много общего. И тогда почувствуем, что все мы – одно, подобно частицам Агничной просфоры в Святой Чаше. Все – и живые, и мертвые, и святые, и грешные. Все мы «смешиваемся» друг с другом и вместе с Господом становимся одним Телом.

А если этого не почувствовать, то так и продолжишь смотреть на всех как на врагов. И на тебя будут так же смотреть, и так же тебе завидовать. Каждый твой успех будет огорчать меня. И только когда я почувствую то, о чем просил Господь в Своей молитве к Отцу – «Да будут все едино»; когда пойму, что Бог хочет от нас, чтобы мы взяли Его горячее сердце и передавали его друг другу, как эстафетную палочку и таким образом осветили и согрели бы весь мир; чтобы нас, христиан, отличало бы от всех именно это – любовь и единство; тогда я пойму, что мне нечего делить с тобой и что твоя душа прекрасна точно так же, как и моя.

И только мои страсти – злоба, эгоизм, немощи и слабости, – отталкивают от меня людей. Но всё это – не я. Да, эти страсти окружают меня, но они не проникли в мой характер, душу, сердце. Моя суть несет в себе печать света, который сияет ярче любой звезды, любого солнца. И если я пойму это, то увижу, как много общего у меня с тобой и с остальными людьми. И во мне поселится любовь – такая горячая, что я уже не буду никому завидовать, никого бояться, а буду радоваться со всеми их радостью.

Именно это – настоящая поддержка. Без конкуренции, соперничества, противостояния и скрытой зависти… По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою – любовь жертвенную, объединяющую; любовь, благодаря которой всё вокруг становится лучше; любовь, дарующую радость за других.

Отчего же ты чувствуешь себя виноватым

Помните, что сказал Христос? «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне». Допустим, сосед регулярно выбрасывает мусор под твоими окнами; или начинает с тобой скандал; или даже что-то у тебя украл. А Господь говорит: «Не бойся, ничего большего тебе всё равно сделать не могут. Только это». А ты можешь сделать для такого человека гораздо больше: можешь полюбить его. Полюби. И это сделает тебя неуязвимым, потому что любовь побеждает любые страхи, делает нас свободными, и после мы уже не боимся ни жизни, ни смерти.

Тебе страшно, если ты чувствуешь себя виноватым. Отчего такие чувства? Оттого, что ты пока так и не понял: Бог любит тебя. Вместо этого ты считаешь Его этаким пугалом, которое только и делает, что ругается, наказывает, бьет и обвиняет.

Но если при всех своих грехах ты обладаешь смирением, то непременно почувствуешь Божественную любовь. И тогда, даже согрешая, будешь смиренно склонять голову со словами: «Господи Боже мой, я такой грешник, но ведь Ты все равно любишь меня, правда? Я дерзаю смотреть на Тебя полными слёз глазами, душа моя не так чиста, как хотелось бы, но я знаю: Ты любишь меня!»

Архимандрит Андрей (Конанос)