СТРАНСТВИЯ АПОСТОЛОВ
Апостолы ходили, а ходьба
смиреннее поездок и летанья.
Прошение полезней, чем пальба,
мольба необходимей причитанья.
Апостолы ходили, а ходьба
врачует сердце, памяти вручает
колышимые бурями хлеба,
в восторженность восходом возвращает.
Апостолы ходили, а ходьба –
начало марша, продолженье бега.
Опасностей стекается гурьба,
мешая восхожденью в Человека.
Апостолы ходили, а ходьба
молитвенна, но не чужда общенья
со всеми, кого вывела судьба
к дороге вечности, к тропинке воскрешенья.
Апостолы ходили, а ходьба
способствует терпению, здоровью,
приводит к красноречью,
к славословью,
осенена Божественной любовью,
кончается распятьем иногда…
12.07.13
КОНЕЦ ОСЕНИ
Кончалась осень. Двигались дожди,
готовые рассыпаться снегами.
На постаментах «плакали»
вожди –
дождиночки блестели под глазами.
Кончалась осень. Слабое тепло
нас переда’ло слабому морозу,
кладущему утрами на стекло
то астру, то глицинию, то розу.
Кончалась осень. Листиков гнильца
доела желтизну до половины.
Чернеющие в небе деревца
украшены остатками рябины.
Кончалась осень. Зябли воробьи.
Бухгалтерам отчеты годовые
мешали видеть прибыли любви,
заложенной в явления простые.
Кончалась осень. Открывался вход
в простуды, снегопады, гололёды,
соделавшие родненький народ
теплее, чем немёрзшие народы.
КО ДНЮ АРХАНГЕЛА МИХАИЛА
Ноябрь. Ночь. Лежу. Пишу стихи
о корне греческом – прекраснейшем «архи».
«Главенство» и «старинность» скрыты в нём,
когда на русский мы переведём.
Архангелы таинственно поют,
архиереев бережно ведут.
Чтоб архисложность службы их святой
не сбилась архиглупостью людской.
Архистратиги из небесных сфер
архимандритам подают пример.
Чтоб также меч молитвы пламенел,
ум освящённый к страждущим летел.
И архидьяконы нуждаются в крыле,
оберегающем от славы на земле.
Архаики в иконах и словах
так не хватает в наших временах.
Архитектурности в постройках
и делах
так мало в современных городах.
Архонты, как архары понеслись,
взыскуя долларов зелёненькую слизь.
Отвеселясь, отстроив, отгрустив
мы переходим к вечности в архив.
Как архиважно главное понять
и по-старинному в век хитрый выживать.
СКОРОПОСЛУШНИЦА
Скоропослушница! Уже сломалась ветка.
Рука вцепилась в маленький уступ.
Застыл над пропастью. Сейчас грудная клетка
не сдержит душу. В реку рухнет труп.
Услыши всех, над пропастью висящих!
Скоропослушница! В крови так много яда.
Смертелен мира яростный укус.
Отраву отврати, моя Отрада.
И злу назло я снова улыбнусь.
Услыши всех, от гордости уставших!
Скоропослушница! Семья моя разбита.
Как ваза, как Россия, как сердца.
Как замечтавшейся из сказочки корыто.
А у лица родного нет лица.
Услыши нас, дары Твои поправших!
Скоропослушница! Мне дела нет до многих.
О них забота только у Тебя.
Взыщи отпадших, грешных и убогих.
Чтоб помогли страдающим, любя.
Услыши вопль в отчаянье молчащих!
Скоропослушница! Наутро будет поздно!
Мой крик застыл в измученной груди…
Вдруг ангелы, прекрасные, как звёзды,
надежды свет включили впереди.
Услышаны все просьбы. Даже страшно.
26.12.07
НОЧНЫЕ ВОПРОСЫ
Быть или не быть? Вопрос далёкий.
Так люблю изгибы бытия –
разные превратности дороги,
красные приятности жилья.
Мыть или не мыть? Вопрос уставших
пред горой посуды и грехов,
копоть мира душного смывавших
в глубине библейских родников.
Ныть или не ныть? Вопрос противный.
Есть жалеющие…
Жаловаться – грех.
И какой-то случай вспомнив дивный,
выключаю грусть, включаю смех.
Рыть или не рыть другому яму?
Хочется бесстыдных закопать.
Но похожим надо быть на маму –
верить в исправленье и прощать.
Скрыть или не скрыть свои таланты?
Сбыть или не сбыть товар ума?
Посмотрели в Вечность экскурсанты –
там за милость строятся дома.
Плыть или не плыть к высокой цели?
Слыть или не слыть мне чудаком?
Печь горит, звучит струна метели.
Все вопросы сбросив на потом,
растянусь счастливым на постели,
благодарственный шепча псалом.
РАЗГОВОР С ПАПОЙ
Приехал папа. Стали вспоминать
про папу мамы и про маму мамы.
Могли они, бесспорно, услыхать
из-за стекла потусторонней рамы,
которой нас не долго разделять.
Откроются зияющие бездны,
таинственные двери бытия,
душ спелых совершатся переезды
из временного ломкого жилья
во многолюдные загробные подъезды.
И обо мне там будут говорить –
о внуке дедушек, прабабушек потомке,
оставленном в скитаниях копить
грехов вагоны, подвигов котомки,
смешить и плакать, злиться и любить.
БОРЬБА
Темнеет горизонт.
Ложусь горизонтально.
Припоминаю отшумевший день.
В нём многое нескладно, ненормально
и вместе с тем чудесны нереально
во мне сплетённые усердие и лень.
А завтра гор святые вертикали
с возвышенными мыслями сорвут
меня в такие радостные дали,
в которых светом предки мои стали,
употребив невыразимый труд.
Так вертикальность и горизонтальность
сражаются, чтоб показала вновь
моя национальность максимальность,
оригинальность,
иррациональность,
перерастающие в вечную любовь.
7 НОЯБРЯ
Большая Революция прошла,
как лихорадка, как огонь, как язва.
Разбиты головы, сердца, колокола.
Кто где, кто с кем, что отчего – не ясно.
Прощенья всем убитым попросив
и примиренья всем непримирённым,
отправлюсь слушать осени мотив
к лесочкам убелённо-украснённым.
Поплачу там о маленьких моих
восстаниях, сверженьях, непокорствах,
переворотах, бунтах, криках злых,
междоусобицах, безвластиях, упорствах.
Зараза противленья не нова’.
Отравлены все души, все столетья
желанием качать свои права,
выкрикивая с рыком междометья.
Я сам такой. Я гневаюсь, ярюсь,
не соглашаюсь, строю баррикады.
И, кажется, разрушить не боюсь
старинные уставы и уклады.
Но ангелы ведут меня в леса,
на речки, в горы, к дединой могилке,
раскладывают тайны, чудеса.
Тут гаснут тлеющие в черепе опилки.
И я опять всех оправдать хочу,
любого слушаюсь, с любовью подчиняюсь,
на оскорбления колючие молчу,
тружусь, благодарю, терплю, смиряюсь.
Большая Революция была
мозаикой из революций частных.
Чтоб Родина воскресла, расцвела,
убьём в себе мятежников несчастных!
07.11.16
НЫНЕ ОТПУЩАЕШИ
Сегодня «Ныне отпущаеши…»
в конце вечерни пели благостно.
Всё прошлое – за свечкой тающей…
То горестно оно, то радостно.
Так много Богом нам отпущено.
Ну, то есть – прощено, даровано.
На всё, что пройдено, отучено,
душа взирает очарованно.
Нас отпускали мамы в странствия
под скально-облачными арками.
Леса, в торжественном убранстве их,
нас отпускали в дом с подарками.
Начальники давали отпуски
короткие и многодневные.
Загар с весельем клали оттиски
на лица спелые, напевные.
Нас отпускали кэгэбэшники
и контролёры, и грабители.
Спешат отпущенные грешники,
чтоб отпустили грех, в обители
Ребята отпускали шуточки.
Девчата отпускали хвостики.
Прекрасны юности минуточки
и вбиты в память, словно гвоздики.
Не стать «козлами отпущения»
привычка помогла бодливости.
Но всё с оттенком всепрощения
и древнерусской терпеливости.
Боль отпускала, даже на’долго.
Одежду отпускали малую.
Жить в радости великой надо бы,
добром усердным ближних балуя.
Обиды отпускались кровные,
в монахи отпускали суженых.
Старушки светлые, предгробные
вымаливали нас, засуженных.
А впереди ещё последнее
пред смертью «Ныне отпущаеши…».
Наследство здесь, а там – наследие
с обильем любящих, встречающих.
Споют нам: «Ныне отпущаеши…»
они в час отпущенья к вечности
или пойдут назад, рыдающи,
не отыскав в нас человечности?
ДВА СЛОВА
«Утешать» и «утишать»
– два созвучнейшие слова.
Но начни их воплощать –
подключают громкость злого,
чтобы доброму мешать.
Утешать и утишать
каждый совестью назначен –
страшных словом украшать,
тех, кто в жизни неудачен,
на бессмертье приглашать.
Утешать и утишать –
дело Господа, но нами
Он умеет совершать
для сидящих в грустной яме,
для застрявших в глупой драме,
для обиженных при храме,
для скучающих о маме –
тишь, утеху, благодать.
ОСЕННЕЕ
Сухость выжелтила горные поляны.
Бывшие цветы ветрами гнутся.
Высохших травинок океаны
в мае бурной зеленью нальются.
Открывает ломкая солома
Соломонам жизненную краткость,
учит бегству от металлолома
в странствий исцеляющую радость.
Скалы повествуют всем увядшим:
«Мы ведь были огненною лавой.
А теперь напоминаем падшим
о разлуке с красотой и славой».
Камешки с репейником на полках
и зимой беседуют со мною:
«Стать покойником средь городов – не долго.
Возвращайся к горному покою.»
НА КАЗАНСКУЮ
То Грозный, а то Грустный наш иван.
Через иконы Богородица исправит.
И некогда могучий вражий стан
церквами златоглавыми обставит.
Спасёт девиц, помилует блудниц.
Матрону девочку и старицу Матрону
подвигнет к защищению столиц.
Народ весь спрячется в дни бедствий за икону.
И двинется Казанская на юг,
сердца казахских ханов умягчая.
Здесь многие откроют дверь на стук,
Христа в убогих юртах принимая.
А дальше спит таинственный Китай.
Вьетнам с Кореей Света ждут и Духа.
Здесь край земли, пути народов край,
последние из не закрывших слуха.
Мы ж в тишине российских деревень
желаем подвигов великих, русских, новых.
Петух запел, усевшись на плетень
и вспомнилась мне горечь слёз Петровых…
04.11.2008, Лавра
ЗАКАТ
Ходите на закате к рекам,
когда окрашенные воды
напоминают человекам
оскудевающие годы,
вплетая в синь души глубин
янтарь добра, любви рубин.
Ходите на закате в горы,
когда окрашенные скалы,
как будто новые заборы,
снега игристы, ели алы.
Потом они начнут тускнеть,
оранжеветь, синеть, чернеть.
Ходите на закате в храмы,
когда окрашенные ды’мы
благоуханны, многогранны,
восторженны, как серафимы.
Строй куполов, горя свечами,
про вечность рассуждает с нами.
Ходите на закате к небу,
когда окрашенные тучи
рассказывают чудо-небыль,
неспешно сказочности учат.
А по краям вершится драка
войск нежной синевы и мрака.
Ходите на закате в гости,
когда окрашенные лица
защищены лучом от злости,
почти готовы помолиться.
В такие странные минуты
тоскует сердце по Кому-то.