ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
Лицо Господне. Перед ним свеча.
Лицо земли. Горят на нём цветочки.
Лицо товарища, ликуя и леча,
наполнило квартиру одиночки…
Лицо моё, я вижу на тебе
страницы удивительного чтенья,
пособие по внутренней борьбе,
остатки первозданного свеченья.
Вот папин нос, вот бабины глаза,
вот складки дедины,
вот мамины морщинки.
Прекрасных предков светлая краса,
лукавых предков хитрые чертинки.
Вот шрамы. Авторы Коляша и Сергей
оставили на лбу их ненарочно,
в соавторстве с беспечностью моей.
Но дурь не выбили, она засела прочно.
Прямой пробор… А где взять прямоту?
Хотелось бы гармонии пропорций.
Обжорство пообгрызло красоту.
В щеках – воспоминанье лишних порций.
Загар хорош, но тайно говорит,
что, труд презревши, по горам шатаюсь.
На честный взгляд – у многих внешний вид
прекрасней внутреннего, прямо удивляюсь.
Мне в бороду вступила седина.
Вторую часть пословицы – как скрою?
Зубов и чувств исчезла белизна.
Ушастость спрятана волной волосяною.
Видны пороки в зеркале моём,
а рядышком начертаны успехи.
Как хорошо, что смерти мы сдаём
своё лицо, как битые доспехи.
А в Воскрешении лицо заменит лик.
А у кого-то – гадкая личина.
Услыши, Господи, мой покаянный крик,
как личности моей Первопричина.
ФОНЕТИКА
«Осень» иль «очень» китаец
сказал – не поймёшь.
Два эти слова вполне сочетаемы, впрочем.
День укорочен, но грусти фундамент непрочен,
воздух осеннего странствия очень хорош.
Бросив «осинник» столицы, оставив жужжанье и жала,
еду к осинникам,
сыплющим яркой листвой.
Немец, обманутый слов незнакомых игрой,
в неповторимом лесу
просит фраз повторенья сначала.
Спросишь француза восторженно: «Чуешь?
Ликуешь? Паришь?» –
Он удивлённо посмотрит
на бедные наши селенья:
хлевы, овины, завалинки,
грабли, поленья,
воспоминая богатый безбожьем Париж.
Разочарован в себе,
очарован покоем в лесах,
в степь возвращусь,
где зимой в однотонности внешней
вечности ждёшь и весны,
и где»вечный» как «вешний»
с доброй улыбкою
скажет хозяин-казах.
25.10.2010, Алма-Ата
СОКРАЩЕНИЕ ДНЯ
День сокращается.
Обилье темноты
покрыло изобилье листопада,
последние осенние цветы,
пришедшего одежды и черты,
несорванные приношенья сада.
День сокращается.
До утренней зари
возможно беспрепятственно молиться,
неотвратимой вечности дивиться,
которой переполнены страницы,
оставленные нам в поводыри.
День сокращается.
Начнёшь одно из дел,
но сумерки мешают окончанью,
как поезда скрипичному звучанью,
как письма беспросветному скучанью,
как убеганью пропасти предел.
День сокращается.
Но мы то не должны
всё сокращать, преуспевая в спешке.
В прогулки превратим свои пробежки,
подвергнем сердце неусыпной слежке,
выращивая чуткость для весны.
День сокращается.
Короткость наших дней
видна теперь отчётливо, воочью.
Брожу по саду выросшею ночью.
В себя и к звёздам устремляю очи,
храню советы совести моей.
21.10.2013, Алма-Ата
СВЯТИТЕЛЮ ТИХОНУ
Святитель Тихон кроток.
Жил трудясь
в прополке сердца, перепашке мысли.
А нас сужает осужденья грязь,
обидчивости помыслы загрызли.
Так трудно раздраженье прекратить,
рассерженности сократить продлённость.
Гораздо проще тигра укротить,
залить печи плавильной раскалённость.
Мне б научиться, выдержав удар,
подставить щёку толстую другую
без колебаний, словно под загар,
с улыбкою, как будто к поцелую…
25.08.16
ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ
Дни знаний, дни признаний, дни дознаний
взрастят сознанье маленьких людей,
стоящих с астрами, с надеждой, со слезами
на берегу бессмертности своей.
Слегка увядшие родители и листья
торжественно кружатся над детьми.
Потоки слов готовятся излиться
в котлы голов, доросших до семи.
А наши головы заполнены до края.
Попробуем перенести в сердца
призывы, приходящие из рая
в окошечки на плоскости лица.
Оставив многодушный душный город,
мы ужинаем у реки Коксу,
где утоляет о чудесном голод
краса воды, бушующей в лесу.
Здесь осень разворачивает мерно
оранжевость, багряность, желтизну.
Великой силой водяного керна
подмыло скал угрюмых крутизну.
Старинный мост над бурною стихией
качается, но перепуга нет.
Все земли, защищённые Россией,
окутал тихий, несказанный свет.
Телята, жеребята и ягнята,
подобно первоклассникам, бегут
в лучах неповторимого заката
к загонам, где их мамы и уют.
Усохшие пучочки зверобоя,
увядшие соцветья чебреца…
А небо – молодое, голубое.
На скалах расшумелись деревца.
С березняком перемешался ельник.
Перемешались с радостью печаль
о званиях «кочевник» и «отшельник»,
о странствиях в неведомую даль.
Уроки доброты и вдохновенья,
задачи покаянья и любви,
примеры славословья и горенья
внесём в тетради памяти свои.
02.09.16, Алма-Ата
ВОЗВРАЩЕНЬЕ
Возвращенье прекрасно.
Вращалась Земля.
На асфальте вращались
колёса, шумя.
Проходили закаты,
печалью паля.
Проплывали леса,
красотою щемя.
Золотились дозревшие нивы.
Возвращенье прекрасно.
Вращаться пришлось
средь чудесных людей, набираясь тепла.
Колет совести нож.
Но ни бритва,
ни гвоздь
дребезжащим колёсам
не сделали зла.
Все попутчики пламенно живы.
Возвращенье прекрасно.
За цепью разлук,
за преградами гор,
перевалами дел
возвращенья с земли
ждёт таинственный Друг,
устрояющий жизни
рассвет и предел,
все раздолья её
и разливы.
МЫСЛИ ПОСЛЕ ОСВЯЩЕНИЯ ЯБЛОК
Яблоки на столе
– пища для разговора.
В яблоковидной Земле
яблок полно’ раздора!
Яблоки на зубах –
пища для роста клеток,
в толстых же животах
жир растворят котлеток.
Яблоки на снегу –
пища певцов эстрады.
Любят они тоску,
рубят за грусть награды.
Яблоки на руке –
пища для размышлений
о первородном грехе
Евы в плену сомнений.
Яблоки под ножом –
пища для поросёнка.
Гнилость ему даём,
чистое – для ребёнка.
Яблоки на огне –
пища к зимнему чаю.
Мало варенья мне,
я по словам скучаю.
Яблоки под гусём –
пища шальных застолий.
Душу потом спасём,
как в «Острове» Анатолий?
Яблоки под стеклом –
пища ума учёным,
думающих о всём
в яблоке заключённом.
Яблоки на холсте –
пища сердец глубоких,
выросших в простоте
тихих садов далёких.
Яблоки под крестом –
пища для птиц и нищих.
Милостыней, постом
яблочек райских ищем.
19 августа 2016 года
МЫСЛИ НА ПРЕОБРАЖЕНИЕ
В народе нашем полусказочном
слагались сказки благодатные
в уме преображенском, праздничном,
где чудеса невероятные.
Здесь часто звери говорящие
героям на пути встречаются.
Глаза их, разумом горящие,
от наших глаз не отличаются.
Деревья тоже речью ясною
с грустящей душенькой беседуют,
печаль её многообразную
с заботой дружеской расследуют.
В таинственном Преображении
немое говорящим сделалось.
Всё вдруг предстало не в кружении –
в служении, в надмирной спелости.
Не все мы были говорящими,
хотя на месте речи органы.
Нас чаще видели кричащими,
болтающими, передёрганными,
молчащими во зле, зудящими,
ещё шутящими, язвящими,
каких-то глупостей просящими,
жаргоном облака коптящими…
Мы – в обстоятельствах несказочных,
но вновь придёт Преображение,
врачуя в книжных перевязочных
словесное изнеможение.
19.08.16
АВГУСТ
Телега лета повернула к осени.
Чудесным переполнены пути.
Грибочков, яблок розовые россыпи,
чтоб веселиться, кушать и расти.
Даров так много!
Их перечисление
займёт остаток гаснущего дня.
Селения готовили соления.
Сомнения оставили меня.
Душа желает оказаться зрелою,
украсить собеседников столы беседою благоуханно-спелою,
закупленной не в срок из подполы.
Промчались плодотворнейшие месяцы
в спокойных чудотворнейших местах,
подставив стихотворнейшие лестницы
для доставанья счастья в Небесах.
Сухие травы в чайнике, как свежие.
Воспоминания целебные текут.
Миры потусторонние и смежные
в лучах закатных вечное поют.
Телега лета, проскрипев колёсами,
остановилась возле сентября.
Мы пересели на лодчонку осени,
любя, благодаря, благотворя…